Стать Роуэн. Nina Brock

Роуэн. – Но пока этого хватит.

      И она протянула ей ручку. А внутри, впервые за долгое время, почувствовала: дело сдвинулось с мёртвой точки.

      Ночь она провела в дешёвом мотеле на окраине. Самый обычный. Комната пахла затхлым бельём и моющим средством, но Роуэн было всё равно. Ей нужна была не мягкая кровать, а тишина.

      Она не спала. Просто лежала, уставившись в потолок, пока за окном не начало сереть. Раз за разом прокручивала в голове рассказ той девушки. Перематывала каждую фразу. Слушала между строк. И снова – паузы. Именно там пряталась правда.

      К утру у неё выстроилась мысль. Почти схема. Не доказательство – зацепка. Пункт про "юридические уточнения". Навязчиво повторяемое "репутационные издержки". Эти слова не случайны. За ними всегда что-то прячется. Теперь у неё был первый кирпич. Первый голос.

      В 6:15 утра она уже сидела на автовокзале. Сумка на коленях, в ладони сжата та самая бумажка из кофейни. Пара имён. Даты. Название клуба в Такоме. Три инициала. И короткая фраза: "Он называл это золотым кругом".

      "Грязное, но не по закону. Если капнуть глубже…"

      К половине девятого Роуэн уже выходила из автобуса. Домой не пошла. Просто достала телефон и написала матери: "Приеду к обеду. Всё хорошо. Обнимаю."И сразу направилась к полицейскому участку.

      На входе привычно пахло кофе и бумажной пылью. Всё те же облезлые плакаты о правах, всё та же женщина у стойки, кивающая в сторону служебных кабинетов.

      – Офицер Лэйн у себя?

      – У себя. Стучись.

      Роуэн не стала стучаться. Просто открыла дверь.

      Лэйн сидела за столом, с чашкой кофе и папкой в руках. Подняла голову. Не удивилась. Только взгляд стал чуть жёстче.

      – Холлис?

      – Есть кое-что, что тебе стоит прочитать.

      Роуэн подошла к столу, развернула сложенный лист и положила перед ней.

      – Это не заявление. Не доказательство. Пока. Но это – свидетель. Прямое описание. Имена на обратной стороне.

      Лэйн молча взяла листок. Пробежала глазами. Губы сжались в тонкую линию.

      – Она готова говорить официально?

      – Пока нет. Но она знает больше, и если я найду других – мы это докажем.

      Лэйн смотрела на лист долго. Потом перевела взгляд на Роуэн.

      – Ты понимаешь, куда лезешь?

      – Да, – спокойно.

      – Ладно, – выдохнула Лэйн. – Оставь это у меня. Я кое-что проверю. И если вдруг решишь подать документы официально – дверь открыта. И носи при себе что-то острое. На всякий случай.

      Роуэн чуть усмехнулась.

      И вышла.

      После этого случая прошла неделя. Смена за сменой. Пара за парой. Всё слилось в одну длинную, замыленную ленту – лекции, работа, поиск следов Гамильтона. Тихие звонки матери, редкие разговоры с Зарой. Та снова стала возвращаться поздно. Сначала с извинениями, затем с отговорками. А после и вовсе с упрямым молчанием. В переписке – всё чаще: "щас", "потом", "не могу говорить". Роуэн не давила. Перестала спрашивать. Просто отметила про себя: между ними опять растёт стена. Та самая, старая, знакомая.

      В пятницу, под вечер,