Ледяной цветок. Станислав Ефанов

замёрз!

      Кутыптэ замотал головой.

      – Я не могу это снять, пока не найду сестру. Я пробовал.

      – Тогда о чём он просит?

      Вместо ответа мальчик сбросил пустой мешок в снег и расстегнул тулуп.

      – Что ты делаешь? – не понял Манул.

      – Моя одежда. Она меня греет. Он её просит.

      Манул фыркнул:

      – Ладно мы, манулы, рождаемся в бесподобной тёплой шубе, но если ты снимешь свою, мигом превратишься в ледышку!

      – А иначе он не пустит! Нельзя терять время! Темнеет!

      – Ты точно рассудка лишился! – застонал Манул.

      Но Кутыптэ не слушал. Он стянул рукавицы, вытряхнул зуб Ирики на ладонь и положил рукавицы на ладонь истукана.

      – Держи пока это, – сказал он, а сам нагнулся сунуть зуб в опустевший мешок.

      После чего стянул с себя тулуп.

      – Смотри! – воскликнул Манул.

      Кутыптэ обернулся к идолу. Рукавицы рассыпались той же серебряной пылью, как и съестные припасы. Идол закрыл глаза и замер.

      – Мы что, опять не угодили? – в гневе крикнул Кутыптэ. – Сколько их тут будет? Они всё у меня хотят отнять?

      – Вижу ещё одного, – прошептал Манул.

      И действительно, чуть поодаль зажёгся голубыми огнями новый истукан. Кутыптэ натянул тулуп и решительно зашагал туда.

      – Чего на этот раз?

      – Дай мне то, без чего ты не можешь идти дальше. То, что греет тебя в зимнюю стужу. То, что ведёт тебя через лес, – прозвучал ответ.

      – Есть догадки? – спросил Манул и нервно дёрнул хвостом.

      Кутыптэ осмотрел идола. Это изваяние сильно отличалось от двух прежних. Оно изображало женщину. Углубления для подарка в истукане не было. Руки статуи были вырезаны в дереве, а резьба изображала пламя, которое статуя держала в ладонях. Перед идолом торчал из снега невысокий пенёк. Скорее всего, для подношения.

      Внимательно осмотрев статую, Кутыптэ подпрыгнул на месте.

      – Я понял!

      Манул с интересом посмотрел на мальчика.

      – Им нужен огонь!

      – Огонь?!

      – Ну конечно! Смотри: огонь меня грел и не дал замёрзнуть. Поэтому без него я не могу идти дальше. И огонь вёл меня через лес. Огонь горел в моём фонаре.

      – Как ты отдашь свой фонарь? Ты же сам сказал, что потерял его.

      – Да! Но это осталось!

      Он полез в карман и выудил руку. Протянул кулак к Манулу и раскрыл ладонь. Манул в удивлении уставился туда, и взгляд его отразил недоумение.

      – Огниво! – просиял Кутыптэ. – С его помощью я могу добыть огонь!

      Манул перевёл недоверчивый взгляд на лицо мальчика.

      – Ты вправду считаешь, что эти деревяшки просят у тебя штуку для разведения огня? Зачем она им? Чтобы они сами себя подпалили?

      Кутыптэ задумался.

      – Ну, может, они хотят забрать у меня огниво, чтобы я не подпалил их. Хока говорил, что люди на севере рубят и жгут лес. Может, эти идолы хотят уберечь себя от такого?

      – Поэтому собирают с путников всё, что их может поджечь?

      – Это хотя бы имеет смысл… – теряя уверенность, сказал Кутыптэ. –