Ледяной цветок. Станислав Ефанов

царапину. Каэл вскрикнул, прижал палец к губам и с ненавистью посмотрел на резец. Красные капли упали на амулет и на стол. Свободной рукой Каэл вытер фигурку, но сделалось только хуже. Свежая древесина жадно впитала кровь, и на поделке красовалось неприятное пятно. К тому же одно ухо зайца оказалось срезано неточным движением резца. Каэл резко распахнул окно, вышвырнул испорченный амулет и с силой захлопнул раму, отчего задребезжали мутные стёкла. В них он увидел своё отражение – взлохмаченный юноша с большими усталыми глазами и прижатым к губам указательным пальцем. И металлический вкус крови во рту.

      Каэл подошёл к банкам на полке. Он не продолжил семейное дело и не стал мельником, а поступил на службу деревенскому знахарю, где ему открылись секреты врачевания и шаманства. Поэтому на полках бывшей мельницы в изобилии хранились толчёные корневища, сушёные травы, плоды и прочие лекарственные припасы. Порывшись среди банок, Каэл нашёл искомое и вместо вечернего отвара бросил в закипевшую чарку кору медного дуба, который известен на всю округу целебными свойствами. Пряный аромат заполнил комнату, от кипятка кора размягчилась и дала сок. Боясь ошпариться, Каэл осторожно достал её из чарки, приложил к ране и туго перевязал.

      Работать больше не хотелось. Каэл затушил фонарь и лёг на лежанку. Но сон не шёл, и юноша ворочался с боку на бок. Дождь и ветер с упрямством ломились в окно, а колесо тяжко вздыхало всю ночь.

      •

      Ветер и снег ломились в окно до самого утра. Всю ночь Каэл не сомкнул глаз и видел, как с отступлением ночи обретают цвет и форму висящие перед его взором пучки высушенных трав для целебных отваров, грозди сморщенных ягод, ожерелья еловых шишек и нанизанные на нитку сухие грибы… Едва забрезжил рассвет, он поднялся со скрипучей лежанки и отправился по спящим улицам к дому Долана. Снег под его ногами трещал, совсем как его лежанка, если в ней проворочаться всю ночь.

      Каэл настойчиво постучал в дверь и на удивлённый взгляд сонного хозяина прямо с порога выпалил:

      – Дай мне двух людей и сани.

      2.

      Туман

      «Выдвигаемся налегке!»

      На площади под сторожевой башней творилась суматоха. Лаяли охотничьи псы, ржали кони, гудел собравшийся люд. Подошвы меховых унтов на утоптанном снегу издавали хруст, а лошадиные подковы – звон. Тут же толпились мужчины с ружьями. У некоторых кроме ружей за спинами висели капканы с остро заточенными зубьями, и Кузнец помогал их натирать барсучьим жиром. Чуть поодаль кутались в платки жёны да звонко резвились ребятишки.

      В самом средоточии толпы стоял Долан на врытой в землю бочке, отдавал распоряжения и размахивал рукой в тяжеленной рукавице.

      – Лошадей не берите! В лесу среди снегов они без надобности!

      – А собак? – спросил кто-то.

      Долан обернулся и спустился с бочки. Перед ним стоял Младший псарь – средних лет мужичонка с жидкой рыжеватой бородкой и беспокойным взглядом.

      – Стевер поутру забрал Булата, уехал и не оставил распоряжений, – добавил он. – Нужны собаки-то?

      Младший