Ледяной цветок. Станислав Ефанов

что такое? – Мышка деловито осмотрелась.

      Теперь и она его заметила. Он сидел на ветви разлапистого дерева и таращил на Кутыптэ янтарные глаза. Филин. Из рассказов охотников мальчик знал, что эти огромные птицы могут утащить даже ягнёнка. И хотя Кутыптэ был больше ягнёнка, он всё же опасливо отступил. В тот же миг глаза птицы вспыхнули янтарём, и громадная тень скользнула с ветки. Она бесшумно понеслась на мальчика. Мышка в испуге пискнула.

      Кутыптэ со всех ног бросился бежать, держа фонарь в вытянутой руке. Снега в лесу навалило меньше, чем на лугу, но ноги всё равно застревали в сугробах. Кутыптэ спотыкался, падал и загребал снег в валенки. Но всякий раз поднимался и снова бежал. Прочь! Долой! Скорей!

      Но вдруг он резко остановился, и в его груди застрял мёрзлый воздух. Из-за ствола к нему с хрустом выкатилась круглая тень высотой с него самого. Совсем как огромный снежок. Только непроницаемо-чёрный, точно вылепленный из противной грязи. Даже свет луны, осыпавший блеском всю округу, не высвечивал этот непонятный шар. А он меж тем щетинился остриями шипов, и только приглядевшись, мальчик понял, что оттуда во все стороны торчат сучья и ветки, колючие щепки и обломки древесины. С этих обломков в освещённый луной снег стекала чёрная жижа, а позади шара оставался грязный след. Внезапно шар раскатисто чавкнул и ринулся прямо на Кутыптэ.

      Мальчик вскрикнул и бросился в обратную сторону. В тот же миг над его головой пронёсся филин, задев крылом шапку. Но Кутыптэ этот хищник был страшен не так сильно, как зловонный шар, что катился за ним по пятам, оставляя скользкую чёрную полосу, точно жирный слизняк. На бегу мальчик слышал, как под напором этого охотника хрустит и пачкается чистый снег и гадостно хлюпает собранный в столь странную форму ком грязи. Дыхание Кутыптэ сбилось, сердце металось в груди напуганной птичкой, но он и не думал останавливаться. Вперёд! Быстрей! Вперёд! Ветки хлестали по лицу, валенки тянули к земле, а валежник выставил острия сучьев, готовый пробить насквозь. Три пластины на золотой нитке, что висели на шее Кутыптэ, чуть слышно позвякивали.

      Вдруг он оступился и кубарем полетел по склону оврага. Фонарь выскочил из руки, ударился в торчавший из снега пень, вспыхнул и погас. Стало темно.

      Кутыптэ лежал лицом вниз, и щёку его обжигала снежная простынь. Он слушал чьё-то жаркое дыхание да перестук дятла в груди. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Не сразу он понял, что дыхание принадлежит ему же, а вокруг полная тишина. Лес притих и замер от появления маленького и такого беспокойного гостя. Или же лес крепко спал, и как ни старался Кутыптэ его растолкать, растормошить и добудиться, сон тот был глубок и беспробуден.

      Кутыптэ перевернулся на спину и посмотрел вверх, где макушки елей несмело щупали сизый сумрак ночи.

      – Мышка? – шёпнул он и прислушался. – Что это было?

      Ответа не последовало.

      – Ты тут?

      Где-то завыл волк. Вокруг был только тёмный лес, россыпь звёзд над головой и вой голодного хищника. Волк выл так тоскливо и протяжно, точно струну тянул из Кутыптэ, и вытягивал вместе с ней всю его смелость, всю решимость и тепло.

      Кутыптэ поднялся, отряхнул с себя