Жнивьё. Мэд Эссенс

от них постоянно протирать кожу мокрыми тряпками, которые тут же становились чёрными. Если этот город водитель назвал «последним чистым в регионе», то он крупно ошибался.

      Когда мы подошли к дверям здания, то нас тут же грубо распихали в стороны несколько крепких парней в тяжёлых пожарных костюмах, которые тащили за руки и ноги обожжённое тело. На многих из колонны это подействовало уж слишком быстро – завопившие от страха, они стали пытаться выбежать из строя, но их тут же осаживали сопровождавшие солдаты, пытаясь как можно быстрее запихнуть нас всех в здание Института. Внутри нас встречало не светлое просторное помещение вестибюля, а заставленное мебелью и хламом узкое пространство, условно поделённое на несколько коридоров, ведущее вверх по лестнице на кафедру «Природы человека», налево, в крыло «Естественных наук», направо, в крыло «Биологии и ботаники» и вниз по лестнице к студенческим лабораториям и практическим кабинетам. Старые деревянные двери аудиторий заменили на стальные, что запирались на широкие засовы снаружи, и как раз в одну из таких нас и поместили. Около двух десятков людей расселись на холодном полу, потому как все стулья, как и парты, вынесли в коридор.

      Голова отказывалась думать. Всё это было похоже на чудовищную ошибку, в которой просто никто не хотел разбираться. Солдаты сторожили нас и снаружи, и внутри аудитории, держали стволы наготове и даже дёрнуться было страшно – так быстро они реагировали и направляли оружие на тебя. Спустя примерно полчаса времени в нашу аудиторию заявился ещё один солдат, который тащил позади себя тележку, наполненную огнеупорной формой пожарных. Её раздали практически всем, кроме меня и ещё нескольких человек. Укомплектованных далеко не каждому подходящей по размеру формой людей стали по одному провожать из аудитории, выдавая на выходе защитные респираторы и баллоны с воздухом. Я смотрел на этих людей и мысленно провожал их в последний путь, который, судя по всему, предстояло пройти и мне. Я очень устал из-за бессонной ночи и крайне раннего подъёма, отчего, наверное, не совсем понимал всю опасность и безвыходность своего положения. Подумать только – всего несколько месяцев назад я был одним из перспективных аспирантов, который подумывал над тем, чтобы пойти на вторую ступень образования, а теперь я сижу в пыльном, усыпанном сажей и песком кабинете, готовящийся встретить свою судьбу как дезертир и беглец!

      Может, это действительно ошибка? Надо узнать у ректора. Он ведь должен что-то знать обо мне, так ведь? Они ведь кому-то рассказали, что везут учёного. Вдруг, мне уготована совсем другая задача?

      – ЭЙ! – крикнул я солдату, отчего он тут же повернул ствол на меня.

      – Заткнись. – ответил он, шумно выдохнув через противогаз военного образца.

      – Я тот самый учёный, которого поймали на выезде! Мне нужно поговорить с ректором!

      – Заткнись, я сказал.

      – А то что? Пристрелишь меня? – блефовал я. Мне совсем не казалось, что они будут заботиться