Жнивьё. Мэд Эссенс

ещё более болезненным. От натужного кашля покраснели глаза и ещё сильнее побелела кожа, капля кровавой слюны побежала по морщинистом подбородку, а трясущиеся ноги почти не держали его, отчего ему пришлось схватиться за стол слабыми руками. Он почти умоляюще смотрел на меня и ждал ответа, отчего мне стало зябко и некомфортно. Я всё же был ходячим покойником, у которого выбора не было вообще. Совсем не хотелось так просто расставаться с жизнью, но… Какое-то странное чувство ответственности за город сдавило мне горло. Стало казаться, что это действительно мой единственный шанс выбраться живым из передряги, в которую я попал совершенно случайно. Меня не должно было быть здесь. И всё-таки я стою перед умирающим человеком, который предлагает мне стать героем для всех вокруг, даже ценой собственной жизни. Кто знает, как на мне отразиться этот поход? Как далеко мы сможем зайти в целостности и сохранности, пока на нас не нападут больные безумные люди, страдающие от галлюцинаций и неконтролируемой агрессии? А споры? Смогу ли я уйти незаражённым? В голове творилась самая настоящая каша из сотен мыслей и страхов за себя, свою жизнь и будущее, которые давно были перечёркнуты этим арестом, но вновь обрели слабую, едва различимую надежду.

      – Готовьте группу. Я участвую. – тихо прошептал я.

      – Охрана! Уведите здоровяка в квартиру. Подготовьте группу, завтра утром вы уже должны будете выйти из города. – мистер Ллойд устало завалился обратно в кресло, после чего сказал солдатам: – Дайте нам ещё минуту.

      – Жду за дверью, пацан. – сказал мне солдат и быстро вышел в коридор.

      – Что-то не так? – взволнованно спросил я.

      – Просто хотел сказать тебе спасибо. Ты… – он хотел ещё что-то сказать, но запнулся на полуслове, а в глазах его появились слёзы: – Ай. Забудь. Просто спасибо.

      Я вышел из кабинета и меня тотчас приковал к своей руке один из солдат, в то время как второй шёл за моей спиной. Меня провели по длинному коридору, который всё также освещали яркие прожектора, и увели вниз по улице, в одно из общежитий, в котором теперь жили солдаты. Пока мы поднимались по лестнице на верхний этаж на нас вовсю глазели другие солдаты, которые стали перешёптываться и посмеиваться. Уверен, что они прекрасно знали о планах ректора по отправке группы вглубь леса, потому и относились ко мне, как к заведомо мёртвому человеку, который поехал головой настолько, что поверил, будто Академия действительно может нам как-то помочь. Не было жалости, не было уважения, не было сострадания. Были лишь насмешки, глупые шуточки, кто-то делал ставки на то, как долго мы сможем протянуть в лесу и сможем ли мы выбраться оттуда. Ни мой рост, ни достаточно внушительная мускулатура не давали мне никакой форы – я был всего лишь посмешищем, идиотом и сумасшедшим в глазах этих людей.

      Когда мы наконец дошли до комнаты, в которой мне предстояло провести ночь, то один из солдат, к которому я был прицеплен наручниками, вошёл вместе со мной в комнату, положил на кровать индивидуальный рацион питания, заботливо налил несколько стаканов горячей воды,