Жнивьё. Мэд Эссенс

тусклыми глазами, которые едва выглядывали из мешков морщин, остановил свой взгляд на мне и крикнул за двери:

      – Здоровяка оставьте, остальные пусть подождут за дверью!

      Солдаты быстро вошли в кабинет ректора и вытолкнули двух людей за двери, оставив меня и мистера Ллойда наедине. Он разочарованно завертел головой, осматривая меня с ног до головы, после чего тихо, с досадой протянул:

      – Какого чёрта, Энтони…

      – Хотел бы я знать, мистер Ллойд.

      – Ты хоть понимаешь, во что ты втянул свою душу?

      – Даже не могу представить… – тихо ответил я. – Может хоть вы объясните, что здесь происходит?

      Мистер Ллойд тихо выругался, отвернул голову в сторону и замолчал. Я был прилежным студентом, охотно возился с работой, которую многие из персонала считали слишком опасной или неподобающе грязной для учёного. Много времени ошивался в пшеничном лесу, брал пробы, исследовал молодые ростки, одним из первых предупредил Институт, что пшеница, судя по всему, ослабла и заболела. И хоть знаний моих не хватало для того, чтобы считаться не то что экспертом, но даже коснувшимся верхушки этого дьявольского творения генетиков, знал я явно больше, чем остальные студенты. Возможно, это и сыграло роль в дальнейшей моей судьбе. Мистер Ллойд, серьёзно посмотрев на меня сквозь заплывшие глаза, тихо стал говорить:

      – Они крепко взялись за наши gluteus maximus musculi, сынок. Да так крепко, что мы оказались заперты в этом чёртовом городе. Министерство здравоохранения полтора месяца назад поставило вопрос ребром – на самом ли деле заражённые спорыньёй люди страдают от спорыньи, а не от какой-нибудь чумы или сибирской язвы, споры которой вымыло вместе со слоями почвы наружу?

      – Но мы ведь… Вскрытия людей. Все результаты задокументированы. Чего они хотят? – недоумевал я.

      – Их это не убедило. Они настаивали, что в нашем регионе не так много людей, которые проживают внутри треклятого леса. А тот факт, что они самолично выходили из лесов и кидались на наших работников дал Министерству новую мысль – бешенство или отравленные грибы.

      – Бред какой-то.

      – Они на этом бреду собаку съели. Думаешь, я не понимаю, что им просто очень удобно огородить весь регион и недопустить, чтобы хоть одна живая душа изнутри разнесла правду? Они быстренько состряпали план законопроекта, приняли его «для нашего же блага» и довольные уселилсь обратно в кресла, чтобы плевать в потолок и ждать, пока проблема уладит сама себя! Чёртовы кретины! – злился мистер Ллойд. – А то, что сраная пшеница за сотню километров отсюда разбрасывает семена по ветру их, оказывается, не очень то и волнует!

      – Так что же нам делать? Мы ведь не сможем достучаться отсюда до самого Министерства! Нам попросту не дадут это сделать.

      – Проблема не только в этом. Мы буквально отрезаны от всего мира. Армия хоть и поддерживает решение Министерства, но также обязана поставлять нам топливо, еду и средства защиты. И поверь мне, они очень этому не рады. Генерал Маклин, будь он не ладен, открыто