Всемирная история. Том 4. Книга 2. Переход от Республики к Империи. Филипп-Поль де Сегюр

мнения об их честности, я обвиню их самих в коррупции. Если кто-то попытается угрозами или подкупом отвлечь виновного от правосудия, я вызову его на суд народа и буду преследовать так же решительно, как я преследую Верреса."

      Триумф Цицерона в этом важном деле имел непредвиденные последствия. Жар его речей разжег старую ненависть народа к патрициям и побудил его требовать восстановления трибунов в их прежней власти.

      Юлий Цезарь, который хотел возвысить народную партию, сильно поддержал это предложение: Помпей, чье влияние тогда было преобладающим, слабо согласился с этим и тем самым заложил основу для успеха своего молодого соперника; ибо именно с помощью трибунов Цезарь впоследствии смог свергнуть республику. Цицерон, из ненависти к патрициям, поддержал мнение Цезаря и вскоре пожалел об этом.

      Когда Помпей отправился в Азию, Цицерон, поддерживаемый благосклонностью народа, получил должность эдила, которая открыла ему двери в сенат. Эта должность обязывала его с великолепием проводить общественные игры, праздники Цереры, Либера, Либеры и матери Флоры. В то время, когда золото имело больше веса, чем добродетель, знатные люди занимались только покупкой власти, а народ – продажей своих голосов. Этот народ позволял знатным управлять собой, при условии, что они удовлетворяли его страсть к деньгам и удовольствиям. Поэтому эдилы стремились завоевать популярность огромными раздачами и самыми безумными тратами.

      Цезарь превзошел всех своими расточительствами, когда устраивал публичные зрелища в честь похорон своего отца. Он сделал театральные декорации и доски из цельного серебра; так что, как говорит Плиний, можно было видеть, как дикие звери топчут этот драгоценный металл своими ногами.

      Цицерон в своих празднествах делал только то, что было уместно, и умел избегать как упреков в скупости, так и в показной роскоши. Благодарные сицилийцы хотели оплатить расходы на игры, которые он устроил для римлян; но он принял их дары лишь для того, чтобы раздать их бедным и снизить цены на продовольствие.

      Когда неудачи Лукулла предоставили сторонникам Помпея возможность и средства добиться для своего лидера неограниченной власти, Цицерон впервые, казалось, пожертвовал общим интересом ради личной выгоды и общественной свободой ради своего честолюбия; и, хотя, поддерживая закон Манилия, который предоставлял Помпею почти царскую власть, он старался убедить народ, что действует исключительно ради общественного блага, он не мог никого обмануть; было слишком очевидно, что, стремясь достичь консульства, он искал поддержки у друзей Помпея.

      Честолюбие ослепляет даже лучшие умы; оно на некоторое время закрыло глаза Цицерона на пороки и замыслы Катилины. Желание заручиться поддержкой этого патриция сделало его жертвой его уловок; он даже обязался защищать его перед судом. «Я льщу себя надеждой, – писал он Аттику, – что если Катилина будет оправдан благодаря моим стараниям, он с большим рвением поддержит