Всемирная история. Том 4. Книга 2. Переход от Республики к Империи. Филипп-Поль де Сегюр

множества семей, погруженных им в траур и нищету, то постепенно это удивление уменьшается, когда вспоминаешь огромное количество сообщников, которых он приобрел своими конфискациями, сторонников, которых он получил в сенате благодаря восстановлению привилегий этого органа, преданность Корнелиев, которые обязаны ему своим новым существованием, и горячую привязанность множества солдат, побеждавших под его командованием и обогащенных его щедротами в Италии.

      Напасть на Суллу означало бы напасть на всех их, и их собственный интерес составлял вечную охрану, которая гарантировала его безопасность и сохранение его законов.

      Партия недовольных, многочисленная, но лишенная силы, ограничилась тем, что мстила за свои реальные беды пустыми насмешками. Они называли его абсолютную власть, облеченную в республиканские формы, отрицательной монархией и признанной тиранией.

      После отречения Сулла предложил Геркулесу десятую часть своего имущества и устроил большой праздник, на который пригласил весь народ на общественный пир. Расточительность была так велика, что в Тибр выбросили огромное количество мяса.

      Не испытывая больше амбиций, кроме как для своих детей, он дал им прозвища Фауст и Фауста, надеясь, без сомнения, что они будут, как и он, всегда обласканы судьбой. После смерти их матери Метеллы он женился на Валерии, сестре знаменитого оратора Гортензия.

      Сулла, удалившись от дел и поселившись в Кумах, предался удовольствиям, закончил свою карьеру, как Марий, и пал жертвой излишеств разврата, которому он, возможно, предавался, чтобы избежать угрызений совести.

      За два дня до своей кончины он еще писал свои мемуары; но, всегда суеверный, он утверждал, что его жена Метелла явилась ему во сне и предупредила, что он скоро присоединится к ней. Приступ гнева вызвал разрыв нарыва в его внутренностях и положил конец его дням. Ему было шестьдесят лет.

      Его тень, казалось, хотела еще раз разжечь гражданские раздоры, и его похороны стали предметом ожесточенного спора между консулами.

      Лепид требовал, чтобы его похоронили без пышности и отменили его указы. Катул, поддержанный Помпеем, склонил голоса сената; и, согласно указу, который он провел, тело диктатора, облаченное в триумфальную тогу, на золотом ложе, предшествуемое двадцатью четырьмя ликторами, проехало по Италии, было встречено почестями всех народов и прибыло в Рим для получения последних почестей.

      Все солдаты, которые побеждали под его командованием, сопровождали его останки: весталки, понтифики, сенат, магистраты, всадники и толпа народа составили его кортеж. Хором пели его хвалу, и его погребальный костер был воздвигнут на Марсовом поле. Во времена Плутарха там еще видели его гробницу с этой эпитафией, составленной, как говорят, им самим:

      «Здесь покоится Сулла; никто не сделал больше добра своим друзьям и зла своим врагам».

      Этот человек, столь же знаменитый своими преступлениями, как и своими подвигами, в молодости показал себя достойным