Тайна заброшенного монастыря. Андрей Гордеев

солдатик! Что высматриваешь? Не меня ли?

      Через дорогу напротив опиралась локтями на калитку улыбающаяся, крепкая, около тридцати лет женщина, одетая в накинутый на плечи овчинный полушубок. Её голову украшал яркий, узорчатый шерстяной платок, из-под которого билась вьющаяся черная челка. Женщина так прожгла взглядом Прокопия даже через разделявшее их расстояние, что у него сразу стало быстрее колотиться сердце.

      – Здравствуй, солдатик! – сказала молодка.

      – Здрасьте! Ваше нам, – поперхнулся Прокопий от комка в горле, взявшегося невесть откуда и перехватившего дыхание.

      – Вот все едут и едут мимо. И никто не поможет бедной вдовушке, живущей скоро три года без мужичка, убиенного на войне. Может, ты зайдешь? А я тебя не обижу. Да и куда мне супротив такого бравого и ладного мужчины, как ты, – игриво улыбалась женщина.

      Баженов взял себя в руки. Он не был робкого десятка перед женщинами. До сих пор Прокопий не был женат – не тянуло его почему-то на семейную жизнь! А по девкам и вдовушкам петрозаводским ходил. Говорят, даже кто-то «забрюхатил» от него. Но Прокопий не признавался. «Ить, не я один в городе холостую и балуюсь! А баб, поди, сейчас с десяток на одного мужика! Как бедным бабёнкам не помочь?! Каждая из них ласки от мужика хочет. Вот такие, как я, равноправие и устанавливают! А женатому мне всем бабам помочь никак нельзя – грех!» – смеялся он перед мужиками и перед старыми мамками, приходившими стыдить его и уговаривать «на женитьбу» после очередного его похождения к молодкам. Не одобрял такого поведения своего сторожа и настоятель Крестовоздвиженского собора, но поделать ничего не мог. Потерять такого работника в это лихое время было безрассудно. Баженов не раз спасал церковь и его служителей от посягательств грабителей и прочих наглых людишек, которые развелись в немалом количестве в нелегкое для отчизны время и которые признавали только грубую силу. Бывший разведчик, а теперь сторож он не стеснялся в отношении наиболее настырных непрошеных гостей применять свою боевую шашку или старое охотничье ружье.

      – Что ж не помочь, – улыбнулся Баженов. – А такую, как ты, глазастую можно и испугаться! Вдруг задушишь?! – в тон игривому голосу женщины ответил он.

      – Конечно задушу. Мои белые ручки только и душат таких крепких мужичков, как ты, – продолжила заигрывать молодка.

      – Погодь, сейчас приду! – крикнул Прокопий и пошел в дом Марьи Ивановны.

      Войдя в прихожую, он обратился к иерею, сидящему за столом и пьющему маленькими глотками чай:

      – Отец Мифодий, я схожу ненадолго тут рядом. Помочь чего-то соседке. Просила очень. Одна живет.

      – Это к Варваре, что ли? – раздался голос Марьи Ивановны. – Вот неймётся окаянной! Ни одного мужика не пропустит.

      – Что вы так плохо о вдовах думаете, – делано обиделся Прокопий. – Мало ли что есть, чего женщина сделать не может. Мужицкую работу, например, мужик делать должен.

      – Вот-вот!