Тайна заброшенного монастыря. Андрей Гордеев

поднял винтовку, оброненную полнотелым, снял с его шеи бинокль и крикнул священнику:

      – Отец Мифодий! Ты присмотри за этим сопливым, а я к Семену схожу, гляну, что он учудил.

      – Ну что, Семён, взял грех на душу, убил человека? – спросил, посмеиваясь, Баженов, подходя к Лазареву, склонившемуся над лежащим без сознания налетчиком.

      – Кажись, дышит, – облегченно вздохнул работник протоиерея, выпрямляясь. – Я ж его так, легонько, и вполсилы не стукнул. А он, вишь, какой легкий оказался.

      – Да уж легонько! – засмеялся Прокопий, меряя взглядом расстояние от розвальней до неподвижного тела незадачливого грабителя. – Метра четыре как птичка пролетел.

      Прокопий видел, как худосочный, длинный налетчик подошел вплотную к розвальням, как затем из-за крупа лошади мелькнул здоровый кулак Семёна Лазарева.

      – А что он: слазь да слазь! Ишо дулом ружья в бок тычет, – обиженно пробурчал Семён.

      Прокопий расхохотался, на его глазах выступили слезы.

      – Тычет, – передразнил он товарища. – Расстроили, поди ты, молокососы мужика сорокалетнего, – давился он от смеха, смахивая слезы.

      – Ну тебя, – насупился Лазарев. – Я тебе не кривое зеркало и не фигляр какой!

      – Ладно, не хмурься, – еле успокоился Прокопий, видя, что его товарищ действительно не на шутку обиделся. – Это я так, от нервов. Мне тоже винтовкой перед рожей махали, – примирительно проговорил он, в душе продолжая веселиться.

      – Сынки, вы кто будете? – раздался шамкающий, негромкий голос рядом.

      Баженов и Лазарев обернулись. Из-за забора выглядывала голова древнего деда.

      – Из города. В церкви работаем, дедушка, – дружелюбно ответил Прокопий.

      – В церкви? – переспросил дед и заулыбался: – Вот хорошо-то! А энтих супостатов убили?

      – Не совсем, – усмехнулся Прокопий. – Шевелятся. А что, дедушка, давно они у вас тут околачиваются?

      – Неделю ужо на шее висят, – закивал головой дед. – И людей на дороге грабют, охальники.

      – Ничего дедушка, больше грабить не будут, – серьезно пообещал Прокопий.

      Он связал руки за спиной у худосочного вояки, начавшего приходить в себя. Винтовки налетчиков положил в розвальни. Бинокль сунул под сиденье брички. Затем подтащил прокашлявшегося, трясущегося от страха полнотелого молодчика к его напарнику.

      – Что, голубчики, очухались? – съехидничал Прокопий и жестко, зло сказал: – А теперь, сволочи, чтоб духу вашего здесь через минуту не было. Ещё раз попадетесь мне на глаза, свои яйца, как орехи, грызть друг у друга будете. – И медленно стал вынимать наган из кармана.

      Горе-грабители вытаращили глаза, вскочили и ринулись в сторону Петрозаводска, на ходу оглядываясь и являя усмехающемуся Баженову перекошенные от ужаса, бледные лица.

      4.

      После полудня путники въехали в Педасельгу, среднее, домов в тридцать, карельское село с большими двухэтажными,