Тайна заброшенного монастыря. Андрей Гордеев

Лошадь моя больше так быстро ехать не может – устала. А в Пухте моя сестра живет. Можно у нее переночевать.

      Иерей и сам понимал, что дорога на Тахручей закрыта. Во всяком случае, продолжать сейчас путь не могло быть и речи. Возвращаться в Педасельгу тоже было опасно: встретившиеся им вооруженные люди, явно неместные, направлялись как раз по дороге в деревню, где днем отдыхали посланники протоиерея. Он согласно кивнул головой, и их небольшой отряд свернул в черную чащу леса. Лазарев слез с розвальней, взял лошадь под уздцы и пошёл впереди. Дорога на Пухту была в два раза уже вытегорского тракта, на ней встречным саням было не разъехаться. Дорога еле угадывалась, смутно проступая в стоящей впереди мгле, а иногда и вовсе пропадала. Иерей Мифодий не мог понять, как Семен Лазарев умудряется находить путь в этой чащобе. На удивление наст на дороге был крепкий, но не ровный, поэтому сани не проваливались, но болтались из стороны в сторону. По этой причине, а также из-за темноты продвигались вперед очень медленно. Лошади фыркали и осторожно выбирали, куда ступить. Через два часа после того, как свернули с тракта, Лазарев остановился и подошёл к двум своим товарищам.

      – Минут через пять в Пухту въедем. Что говорить-то будем сестре? – спросил он.

      – Что говорить? – вздохнул Мифодий. – Я вот всю дорогу думаю, как нам теперь в пустынь попасть. На рожон в Тахручей не полезешь. Сколько этих вояк может быть? Где они сейчас? Как пальнут из засады, зараз нас перестреляют, как куропаток. На разведку бы сходить, узнать, что и как.

      – На разведку день уйдет точно, а может, и два, – стал рассуждать Баженов. – Начинать надо с Педасельги. Были там эти бандюги или нет? Потом в Тахручей ехать. Но скрытно подъехать нельзя. Лошадь через лес не пройдет, снег глубокий, а по дороге всё видно днем, и где угодно можно на засаду нарваться. А пешком идти по лесу тридцать верст не пойдешь. Только ночь остаётся. И то ночью в избу никакую не зайдешь – не откроют: боятся люди. И собаки брехать будут на чужого. Но я готов сходить разведать. Не впервой. Но это только в следующую ночь.

      – А если эти вояки в Тахручье остановились? – продолжил священник. – Сколько они там пробудут? И мы будем каждую ночь в разведку ходить? А если они уже в Педасельге? И кто-то им сказал, что мы обратно через деревню не проезжали? Уж быстро узнают, что мы только в Пухту могли проехать.

      – Нет, сегодня эта банда в Педасельгу не поедет, – возразил Прокопий. – Не дураки они ночью под наши пули лезть. А вот к утру могут. Тогда да, до Пухты они быстро доберутся.

      – Что же делать? К утру нас в Пухте не должно быть. И в Петрозаводск возвращаться нельзя… – Задумался иерей и обратился к Лазареву: – Семён, может, ещё какая дорога есть?

      Лазарев помолчал и медленно ответил:

      – Была дорога ещё. Как раз зимняя. Летом там не проедешь – топко, воды много. По ней монахи лес, камень возили через Погост на железнодорожную станцию. Там всё грузили на поезд и гнали на продажу в Петрозаводск. Лес-то в основном зимой