Условия человеческого существования. Вячеслав Юрьевич Сухнев

Сергея Михайловича и поставили вертикально. Учитель невольно вскрикнул.

      – Мужик, ты в порядке?

      – Нормально, – выдохнул Сергей Михайлович. – Спину прихватило… Не поможете вытащить машину? Тут, на дачах.

      – Не могу, и так опаздываю. Начальник обязательно болт вставит! За тортом, понимаешь, в город посылал. У его тёщи день рождения. Небось, уже все за столом. Так что извини!

      Сергей Михайлович встал на обочину, а тяжёлый грузовик с драгоценным тортом прытко покатил в ночь. Теперь учителю некуда было спешить. Он снял сапоги и выжал носки. Бетон под голыми натруженными подошвами был чист, гладок и холоден. Руки сначала залубенели, а потом угрелись, когда Сергей Михайлович затолкал их, как в муфту, в рукава плаща. Больше машин не было, и Сергей Михайлович, подождав минут пять, пошел к Амельяновску. Медленно кружила вокруг голая равнина, на которой не за что было зацепиться взглядом. Тусклые огни посёлка блеснули впереди, неясные звуки прорвались сквозь дождь – то ли песни, то ли крики о помощи.

      Тут его и догнал Фоменко на говновозе. Затормозил рядом и крикнул из кабины:

      – Михалыч, ты? Ну, здорово! Об чём задумался?

      Наваристо пахнуло канализацией, бензином, табаком, сивухой… Такой был крепкий букет, что скулы у Сергея Михайловича поневоле свело.

      – Ко мне сядешь? – спросил Фоменко, гостеприимно спихивая с сидения промасленную рвань. – А не то шуряка подожди – сзади ползёт. У него горючки осталось на два выхлопа.

      Сергей Михайлович обошёл цистерну и с облегчением увидел притормаживающую легковушку Забазнова, забрызганную грязью по самые брови, если у машин они бывают. Ах, как славно было втиснуться в тёплую вонь кабины, угнездиться на продавленном сидении, вытянуть ноги, гудящие словно телеграфные столбы, и ощутить опору для ноющей спины.

      – Ну и скажи, чего ты ускакал, как в жопу клюнутый? – весело спросил Григорий Петрович. – Сам себе трудности создаёшь, а потом их геройски побеждаешь. Запомни: я никуда не спешу, потому что никуда не опаздываю. Я думал, ты давно уже дома, давно от Светки фитилей наловил, выпил и закусил.

      От шурина несло некачественным самогоном.

      – Это ты у нас большой специалист, – добродушно сказал Сергей Михайлович. – И фитилей получить, и выпить-закусить. Где разжился-то?

      – Свет не без добрых людей, – отмахнулся Забазнов, трогая машину. – Без куска хлеба у нас ещё можно ноги протянуть. Не всегда, но можно. А без выпивки не помрёшь! Это народное богатство, чтоб ты знал, достижение ума. Мертвый сезон, ёклмн, ни одной собаки на дачах, а выпивка – пожалуйста.

      – Заткнись, – попросил Сергей Михайлович. – Погоняй лучше, философ!

      Но Григорий Петрович не затыкался – его, как всякого русского человека, тянуло после выпивки на разговор.

      – Фоменко прикатил, ёклмн! Я как чувствовал. В гости к нашему сторожу. А как же – они кореша, не разлей вода. Ну, меня пригласили, втроём-то сподручнее. Скажи спасибо, что не до утра прогостевались.

      – Спасибо, –