Зов предков. Екатерина Порва

и проблем… ведь жизнь только начинается у нас всех.

      И отец пойдет за ней. Пары-живены не могут друг без друга больше двух лет, и будет хорошо, если он проживет до моего совершеннолетия… что делать Натану? Как будет разбита Инара! И на мои плечи упадут заботы о них двоих, когда я сама еще не успела пожить. Зачем, Зеневье, ты подал для нас такую судьбу? Неужели наши жизни ошиблись, и ты оканчиваешь их жизнь именно так?

      Да не существует судьбы и богов, если мои младшие останутся без родителей. Нет ни веры, ни покаяния; ни действующих молитв, ни идолов. Они не слышат нас, если мы обращаемся, а водят нами по нитям судьбы – сами соткали, глядя, как мы справляемся с препятствиями.

      А так ли справедлива судьба… ведь не мы одни погружены в жизнь, которая когда-нибудь закончится, и никто не дает гарантий, что она пройдет спокойно и размеренно. Мы ничего не знаем о богах, но поклоняемся им и доверяем жизни…

      Но если я не верю в бога, то может, карты мне будут врать? Да, они солгали, потому что боги слышали мой голос из будущего и понимали, что сыграют обычную злую шутку над нами!

      Остановившись возле дома Глен, заглянула в окна кухни: девочки беседую и едят кекс, я вижу, как на губах сестры мелькает тихая улыбка. Осев на сухую землю, впиваюсь пальцами в почву и пытаюсь почувствовать кончиками пальцев правду. Говорят, что живены – сосредоточие всего живого. Так может, и незачем мне карты? Я прислушаюсь к песне ветра, впитаю аромат мокрой земли после дождя, почувствую на коже лица морской бриз и узнаю все то, что скоро наступит… и это не солжет?

      Крохи покрывают пальцы, и первые капли с неба покрывают макушку. Смотря на то, как по ладони разносится пятно грязи, будто вижу причудливый образ… Стальное копье, пронзающее землю. Или просто рука, поданная незнакомцем? Я уже ничего не понимаю.

      По плечу ударяет дверь.

      – Ой! Кто здесь?

      Звонкий и громкий голос.

      – Здравствуй, Глен, – пытаюсь улыбаться и скрыть наступающие слезы, – я за Инарой. Собирается дождь, ей лучше быть дома.

      – Да, конечно, Нили, – кивает бодро, подав мне руку, – зайдешь? У тебя руки грязные.

      Она на два года старше сестры, и в ней уже чувствуется какая-то сила. Я гадала на то, что ее ждет, и не могу сказать, что присутствие в жизни моей малышки чем-то навредит. И знаю, что она тоже будет читать шивы – этот маленький и бойкий котенок возьмется за карты через год и играючи расскажет чужую судьбу и ответит на самые интересные в их возрасте вопросы. Вздохнув, встаю самостоятельно и говорю «спасибо» на приглашение.

      Инара все еще сидит за столом и радостно улыбается, когда видит меня; я машу ей рукой, но, осекшись, поворачиваю в ванну и смываю грязь, оттряхиваю полы юбки, вытаскиваю из прядок волос застывшие листья. Удивительно, что Глен не рассмеялась, увидев меня – чуткая, наверное. Сразу видно, что случилось что-то ужасное. Хорошо, что Инара этого пока не замечает.

      Заперев дверь, прошу стакан воды и беру сестру за руку.

      – Спасибо, что дружишь с сестренкой, –