Одинокий трип некитайца по реке Янцзы. Март Новельски

попали слюни Сяо Мо.

      Я попытался объяснить ему, что я преуспевающий писатель, что снял такую убогую квартиренку только для вдохновения и скоро должен прийти ответ по моему роману. Вот тогда-то Сяо Мо и получит все что ему причитается и быть может какой-то щедрый подарок от меня. Но этот шкаф с ногами даже бровью не повёл. Каким-то чудом я уговорил этого борова дать мне еще один день на сборы.

      В течении последнего дня я судорожно пытался что-то предпринять в рамках своего ничтожного бюджета и на удивление скоро нашел очень неплохую квартиру. Собрав пожитки я двинулся на место встречи и всю дорогу придумывал способ договориться об отсрочке первого платежа. Меня встретила женщина лет срока пяти. Хозяйку звали Дунмей. Она никогда не выпускала сигарету изо рта и выглядела так, будто за её плечами была война, которую она проиграла. Под глазами тяжелые мешки, лицо серьезное, как у старого полицейского.

      – Я хозяйка, – пробормотала она сквозь зажатую во рту сигарету.

      Я назвался, но мне показалось что она даже не стала слушать. Перед входом в квартиру она печально глянула на чуть недокуренную сигарету и затем с большим сожалением ловко выкинула ее щелбаном. Квартира была очень чистой, аккуратной, с неплохой мебелью. Я даже стал сомневаться – правильно ли указана цена, нет ли какой ошибки?

      – И за все четыре тысячи юаней?

      Она оглядела меня с головы до пят.

      – Сброшу тебе до трех с половиной, если будешь следовать моим правилам.

      – Хорошо, – кивнул я, а сам недоверчиво осматривался.

      – Правила такие. В квартире не курить. Куришь? Иди на улицу.

      – Я не курю.

      – Мне плевать. Если закуришь, то – на улицу!

      – Я не курю.

      – Мебель портишь – вон отсюда. Вечеринки – тоже вон. У тебя баба есть?

      – Нет.

      – Если есть, не приводи её сюда!

      – Да у меня никого нет.

      – Баб водить сюда я не позволю, как и вечеринки. Только попробуй – сразу вылетишь. И учти, я сдаю квартиру только одиночкам. Парочкам всегда отказываю. Всё ясно?

      – Вечеринок я не устраиваю. Я Писатель…

      На этом слове она посмотрела на меня так, как смотрят на человека, который только что сказал, что он – единорог. Потом взглянула в окно, как будто в нём была скрыта тайна жизни. Она устало вздохнула. Кажется сейчас ей очень не хватало сигареты.

      – Ну, ты там свои писательские радости держи при себе, понял? – сказала она, выдохнув, будто сейчас закурит сигарету силой мысли.

      – Понял.

      – Ходи тихо, по стеночке, как призрак. Соседей не буди, они у меня нервные. Магазин через дорогу – скажешь, что ты от меня, может, скидку дадут, если у них будет хорошее настроение. И, да, помни: никаких женщин!

      Я кивал.

      – Что-то еще? – спросил я.

      – Да.

      – Что же?

      – То, – тут её голос стал каким-то заговорщическим. – Я сама буду к тебе приходить.

      – Уборку, что ли, делать? – спросил я,