Эхо Преисподней. Максим Безликий

росток, пробивающийся через асфальт. Он понял, что Сара – это его спасение, его шанс на искупление, что она – это луч света в его темном, беспросветном мире, что она его надежда на лучшую жизнь.

      Вдруг, внезапно, зуд под кожей вновь усилился, став почти невыносимым, словно раскаленные иглы вонзились в его плоть, и в глазах Иерихона вновь вспыхнул зловещий, нездоровый желтый огонь, словно в них вспыхнул адский костер. Он почувствовал, как проклятие, словно ненасытный зверь, вновь завладевает им, как его разум затуманивается, словно его накрыло темной пеленой, как его воля слабеет с каждой секундой, как он вновь превращается в марионетку тьмы. Он знал, что у него осталось совсем мало времени, что он должен что-то сделать, чтобы спасти Сару, чтобы защитить ее от своей темной сущности, чтобы спасти самого себя.

      – Беги! – прокричал он, собрав все свои оставшиеся силы, его голос звучал теперь громче, но в нем все еще слышалась боль, жгучее отчаяние и мучительный страх, словно он боролся со своей собственной тьмой. – Беги! Сейчас же! Проклятие… оно возвращается! Я не смогу сдержать его!

      Сара, услышав его крик, полный боли и отчаяния, почувствовала, как страх вновь сковывает ее, словно ледяные цепи, но она не отпустила его руки, не бросила его на произвол судьбы, не отвернулась от него, она не собиралась его оставлять, она не могла его предать.

      – Нет, – сказала она, ее голос звучал решительно, несмотря на страх, который она чувствовала. – Я не уйду, я не покину тебя, я не оставлю тебя в беде. Я буду с тобой, что бы ни случилось, я буду рядом.

      Иерихон закрыл глаза, не в силах смотреть на ее смелость, на ее непоколебимую веру, на ее безусловную любовь, он не был достоин ее доброты. Он чувствовал, как проклятие полностью завладевает им, как его человечность, как его воля окончательно исчезают, словно тают под лучами палящего солнца, как он вновь становится марионеткой тьмы, послушным орудием в руках зла. Он знал, что он не может ее защитить, что он должен отпустить ее, что она должна убежать, что она должна спасти себя, потому что он был обречен.

      – Пожалуйста… – прошептал он, его голос был полон мольбы и отчаяния, словно последняя надежда. – Пожалуйста, беги… спаси себя… беги, пока я не причинил тебе боль.

      Сара, увидев его страдания, почувствовала, как ее сердце разрывается на мелкие части, но она понимала, что он прав, что она должна спастись, что она не сможет ему помочь, если останется рядом, что она только помешает ему в борьбе с проклятием. Она медленно, с невыносимой болью, отпустила его руку, ее глаза наполнились слезами, но в них не было отчаяния, лишь надежда, вера и любовь.

      – Я… я никогда тебя не забуду, Иерихон, – прошептала она, ее голос дрожал от слез, от горя, от той боли, которую она чувствовала, словно ее сердце было разбито. – Я… я верю, что ты победишь это проклятие, что ты сможешь вернуться, что ты найдешь свой путь к свету. Я буду ждать тебя.

      Иерихон открыл свои глаза, и в его взгляде, на миг, словно промелькнула тень прощания, благодарности, и глубокая боль,