На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь. Пелам Гренвилл Вудхаус

вечер, милорд, – раздался голос матушки Прайс. – А я – ик – вас ищу-ищу!

      Девушка вскочила, укоризненно глядя на Тони.

      – Милорд?!

      – Вы уж простите. Привет, няня.

      – Это нечестно!

      – Да-да. Простите.

      – Нет, так меня провести!

      – Полли, – укоризненно сказала миссис Прайс, – что ты говоришь? «Провести», это надо же!

      – Няня, – возразил ей лорд, – мне очень стыдно, но это правда. Надо было меня лучше воспитывать.

      – Я ли вас не холила, я ли не лелеяла, – запричитала мамаша Прайс.

      – А щеткой не били. И что же? Я солгал нашей гостье. Да-да, солгал. Если хотите – наврал. Боже ты мой!

      Он закрыл лицо руками. Полли засмеялась. Миссис Прайс стала строже.

      – Полли, ты обидела его милость.

      – Нет, – сказал Тони, – это я обидел Полли. Наехал на нее. Так мы познакомились.

      – Ничего не понимаю, – сказала миссис Прайс. – Что-то это все мне не нравится.

      Вероятно, она развила бы тему, но дверь открылась, и явился Слингсби.

      – Опять она тут! Сколько тебе говорить… – Он заметил Тони. – Прошу прощения, милорд. Я не знал, что здесь ваша милость.

      – Ничего, Слингсби, ничего.

      – Разрешите заверить, милорд, что эта особа без моего ведома то и дело, pardon, суется сюда, как кролик в норку.

      – Да сказано вам, я не против. Мы так мило болтаем.

      – Чрезвычайно рад, милорд.

      Тони обернулся к Полли.

      – Кстати, – сказал он, – познакомились ли мы? Я – Дройтвич. Лорд.

      – А я – Браун. Полли.

      – Очень рад, мисс Браун.

      – Я тоже, лорд Дройтвич.

      Они пожали друг другу руки. Тут и вошли леди Лидия с сэром Гербертом.

      Леди Лидия остановилась, едва переступив порог. Она не любила миссис Прайс и не считала, что место ей в гостиной. Кроме того, ругая беспечную Полли, мамаша Прайс занимала слишком много квадратных футов.

      – А, Прайс, – сказала она. – Как поживаете?

      Мамаша Прайс сделала книксен.

      – Спасибо, миледи, не жалуюсь, только вот сердце что-то…

      – Ах-ах, – холодно откликнулась леди. – Следите за здоровьем.

      – Тетя Лидия, – сказал Тони, – это мисс Браун. Я отшвырнул ее на семнадцать ярдов два фута и одиннадцать дюймов. Машиной. Европейский рекорд.

      К иностранкам леди Лидия была мягче.

      – Надеюсь, моя милая, – сказала она, – что вы не ушиблись. Мой племянник за рулем очень опасен. Насколько я помню, вы маникюрша? Надо будет показать вам руки, когда поеду в город.

      Миссис Прайс почему-то решила поговорить о здоровье с сэром Гербертом.

      – Вот вы спросите, – сказала она, глядя на него взглядом старого морехода, – почему у меня сердце щемит…

      – Нет-нет, не спрошу, – поспешил ответить сэр Герберт.

      Жена решила его спасти.

      – Слингсби, – сказала она, – отведите Прайс к экономке и дайте ей портвейна или чего она хочет.

      – Мне бы любви! – взмолилась почетная гостья, прижимая к глазам нечистый платок. – Можно с вами поговорить, милорд?

      – Я к тебе зайду, – обещал несчастный граф, понимая, что тетя Лидия больше не