На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь. Пелам Гренвилл Вудхаус

лорда. Я его подцепила. Чему тут радоваться?

      – Ти-ш-ш! – заволновался отец. – У стен есть уши.

      – Ну и что? Леди Лидия старалась на славу. Прогулки при луне…

      – Прекрати! – заорал Уоддингтон.

      Вайолет положила в чай кусок сахара и принялась его размешивать.

      – Знаешь, – сказала она, – мне даже неудобно, как будто я подстрелила сидящую птицу.

      – Сколько тебе говорить!..

      – Ну ладно, папочка. Когда Тони предложил мне руку, я просто обомлела! Я поверить не могла, что он ко мне так относится! А благородство, а чистота? Истинный агнец! На что мне эти титулы? Ах, ах! Одно жалко, слишком легкая добыча.

      Старый Суп сдержался. Он знал, что дочь не переиграешь.

      – Какая есть, – сказал он. – Позвоню-ка я в газеты.

      – Если можно, не здесь.

      – Э?

      – Не хочу слышать, как ты булькаешь. Позвони из кабачка.

      – Ладно-ладно, – сдался отец. – Ладно-ладно-ладно. Какие мы тонкие аристократки! Только смотри, – прибавил он в дверях, – ты еще не графиня! Поосторожней с этим Тони, не ляпни чего-нибудь.

      – Па-па! – удивилась Вайолет. – Я же с ним не беседую. Я застенчиво улыбаюсь.

      – Ну, знаешь! – воскликнул отец.

      Да, не так уж выразительно, зато последнее слово.

      2

      Несколько минут Вайолет сидела одна, спокойно поедая сандвичи с огурцами. На третьем сандвиче вернулся Фредди, отдавший телеграмму шоферу.

      – Пип-пип, – сказал он. – Все ушли?

      – Да, – отвечала Вайолет. – Леди Лидия переодевается, отец – на пути в «Герб Дройтвичей».

      – Выпить захотелось?

      – Нет. Позвонить в газеты.

      Фредди нахмурился.

      – Нехорошо, – сказал он. – Жаль нашего Кубика. Кстати, вы знакомы?

      – Нет.

      – Очень хороший человек, только с отцом ссорится. Кстати об отце, хочу ему продать лосьон от облысения.

      – Не знала, что вы торгуете!

      – Да так, заработать надо. Тони купил его у этого Прайса. Старый рецепт, еще прадедушкин, они все были парикмахеры.

      – Сегодня ваш Прайс приезжает. С мамашей.

      – Это плохо. Знаете, она была няней у Тони.

      – Знаю.

      – Мерзкая баба. А сын еще хуже.

      – Да вы с ним и не встретитесь.

      – Если случайно не напорюсь.

      Они помолчали, а потом увидели, что в среднее из трех французских окон входит сам лорд Дройтвич.

      – Чай! – обрадовался он. – Честное слово, чай!

      – Вам жарко? – осведомилась Вайолет.

      – Еще бы! Чинить машину в такую погоду… Надо было съездить в деревню, купить батарейку.

      Пятый граф Дройтвичский отличался могучим телосложением. Судя по фотографии, стоявшей на столике, он бывал вполне благообразным, во всяком случае – чистым; но сейчас мы его таким бы не назвали. Не назвал и младший брат.

      – Тони, – заметил Фредерик скорее печально, чем сердито, – у тебя совершенно жуткий вид.

      Лорд Дройтвич с этим согласился.

      – Налейте-ка мне чашечку, – сказал он, – а я сейчас вернусь.

      Действительно,