Фрекен Жюли. Август Юхан Стриндберг

тетушка, здравствуй, Йоран!

      Йоран Перссон. Здравствуй, детка; поди ко мне, Мария, скажи «здравствуй»!

      Мария (подходит к письменному столу, перебирает бумаги). Здравствуй, дядюшка!

      Йоран Перссон (ласково). Милый, милый цветик, разве можно трогать мои бумажки? Если б ты только знала, что ты наделала!

      Мария. А зачем ты все пишешь и пишешь?

      Йоран Перссон. Зачем? Если б я мог сказать! Вы, наверное, проголодались, будем обедать!

      Агда. Спасибо, Йоран, ты преломляешь свой хлеб с голодным, а сам…

      Йоран Перссон. Ух! Зачем ты так… А сколько раз я сиживал за чужим столом!

      Мать. А сам ничего не ест!

      Йоран Перссон. Совершенная неправда, когда я повесничаю по вечерам, я настоящий обжора и кутила не хуже других. Давайте-ка есть!

      Все садятся за стол. В дверь стучат. Йоран встает и заслоняет стол ширмой.

      Мария (закрывает лицо руками). Это Бука стучит? Мама, мне страшно!

      Агда. Не шали, Мария, никакого Буки нет!

      Мария. Нет, есть, мне Анна говорила! Я его боюсь!

      Сванте Стуре (входя, высокомерно). Не удостоит ли меня господин секретарь своим вниманием на минутку?

      Йоран Перссон. Хоть бы и надолго, господин советник…

      Сванте Стуре. Граф, с вашего позволения. Быть может, вы не знаете, – я граф.

      Йоран Перссон. Помилуйте, прекрасно знаю, тем более что я-то вас и пожаловал в графья!

      Сванте Стуре. И вам не совестно?

      Йоран Перссон. К чему этот тон! Я был советником короля во время коронации, и только благодаря моему ходатайству вы стали первым графом Швеции.

      Сванте Стуре. Боже, неужто своим возвышением я обязан какому-то острожнику!

      Йоран Перссон. Спокойней, господин граф! Юным вертопрахом мне случилось как-то раз проспаться в застенке, и я ничего не вижу тут зазорного, вас же следовало бы на весь остаток жизни туда упрятать за смуту и измену!

      Сванте Стуре. Вот как!

      Йоран Перссон (прячет бумаги на столе). Лишь великие заслуги ваши перед покойным королем Густавом спасли вас от заслуженнейшей кары. Теперь же – берегитесь!

      Сванте Стуре. Не тебя ли, поповское отродье?

      Йоран Перссон. Мать моя сидит за ширмой. Прошу не забывать!

      Сванте Стуре. И шлюха там же!

      Йоран Перссон. Стыдитесь, господин Сванте! Недавно я говорил о вас с королем; сказал ему, что Стуре всегда были славные, добрые люди; я и сейчас хочу так думать; но безумным высокомерием своим вы без конца себе вредите. Вы высокого рода, да, но что есть происхождение высокое? Что такое дворянин? Всадник! Управлять страною вы не умеете, знать ничего не желаете, кроме конюшни; презираете книжных червей, а меж тем им-то принадлежит настоящий день, спешащий мимо вас, не узнанный вами! Право и достоинство человека, уважение к чужому горю, снисхождение к греху – вот новые девизы, отнюдь не начертанные на гербах ваших. И я бы мог стать графом, но я не захотел, ибо мне назначено судьбою оставаться среди сирых и убогих, среди которых я рожден…

      Сванте Стуре. Стало быть, батальон писак и полк подьячих пусть стоит между королем и народом?

      Йоран