Фрекен Жюли. Август Юхан Стриндберг

себе хозяин!

      Йоран Перссон. Пусть будет так!

      Входит Придворный.

      Эрик. Говори!

      Придворный. Корабль герцога отплыл с попутным ветром…

      Эрик. Я погиб!

      Йоран Перссон. Снаряди погоню! Скорее!

      Придворный. Но благородный господин Нильс Юлленшерна от себя просил сообщить кое-что, касаемое до этого обстоятельства…

      Эрик. Выкладывай, живее!

      Придворный. Дело в том, что герцог Юхан…

      Эрик. Йоран, Йоран!

      Придворный. Герцог Юхан тайно обвенчан с польскою принцессой…

      Эрик садится.

      Йоран Перссон. Тогда мы спасены; уж положись на меня!

      Эрик. Ничего не пойму…

      Йоран Перссон. Своим поступком герцог нарушил Арборгскую конституцию и вступил в союз с чужой державой. Пошли ему вдогонку флот, схвати его, и да свершится суд над ним! Согласен?

      Эрик. Но чего я тем добьюсь?

      Йоран Перссон. Одним врагом у тебя будет меньше, и врагом опасным!

      Эрик. Братоубийственные раздоры, стало быть, не кончены.

      Йоран Перссон. Нет, покуда жив герцог Юхан, наследовавший, благодаря матери, кровь Фолькунгов от короля Вальдемара, – не будет мира в этой стране! (Придворному.) Немедля зови к королю адмирала Хорна – и да грянет буря!

      Эрик. Кто король – ты или я?

      Йоран Перссон. Сейчас как будто я!

      Эрик. Уж слишком ты силен, Йоран, Йоран!

      Йоран Перссон. Ничуть. Ты просто слишком слаб!

      Действие второе

      Комната в доме Йорана Перссона. В правом углу плита и на ней кухонная утварь; возле нее обеденный стол. В левом углу письменный стол Йорана. Йоран Перссон сидит за столом и пишет.

      Мать (у плиты). Ты бы поел, мальчик!

      Йоран Перссон. Не могу, мама!

      Мать. Опять все перестоится!

      Йоран Перссон. Если и перестоится – только вкуснее будет! Будь добра, не мешай. (Пишет.)

      Мать (подходит к Йорану). Йоран, правда ли, что ты опять приближен к королю?

      Йоран Перссон. Да, правда!

      Мать. Отчего же ты мне ничего не сказал?

      Йоран Перссон. Я и вообще-то не словоохотлив, а кое о чем обязан помалкивать…

      Мать. И какое жалованье положил тебе король?

      Йоран Перссон. Жалованье? Я не спросил, а он позабыл сказать!

      Мать. Для чего же и служить, если не ради жалованья?

      Йоран Перссон. Да, матушка, таков твой взгляд на вещи, да только у меня-то взгляд совсем другой.

      Мать. Но мне надо трижды в день на стол собирать, какой уж тут другой взгляд! И что тебе делать при дворе, Йоран? Мало ты унижений натерпелся при прежнем-то короле?

      Йоран Перссон. На унижениях я вскормлен, матушка, я к ним сделался нечувствителен. Служить королю – мой долг, мое призванье, ибо он слаб и обладает странным даром всех превращать во врагов.

      Мать. Тебе ли быть ему опорой, сам едва на ногах держишься…

      Йоран Перссон. Нет, мне кажется, я могу его поддержать…

      Мать. Ты часто по доброте своей слишком много на себя берешь, Йоран… Вот, например, пригрел