Мертвецы тоже люди. Елена Грозовская

и стоящий на центральной площади. Оплот морали и чести.

      Я уже давно никому не доверяла. Не потому, что не хотела, а потому что доверять было, в общем, некому. Я одинока, как перст.

      Есть такие люди, которые долго, с детства или с юности, живут в чужих странах. Они уже не свои для родной почвы, и ещё не свои для чужих, иноземных земель, опаливших их своим солнцем, напоивших инородным воздухом и пылью, накормивших заморским птичьим молоком и редкими травами… Они сами по себе, двукровны, двуязычны.

      Такие люди одиноки, редко любимы, но для счастья им и не нужно много любви. Достаточно любви одного человека – такого же, как они, из того же теста, из той же среды. Такого же двуязычного и двукровного, с природным костяком, как у них, такого же, подобного белой вороне.

      Вот такого персонажа я ждала. Это был бы даже не сказочный принц, а существо ещё более редкое в природе.

      – Ты должен знать обо мне кое-что… Я не совсем та, за кого себя выдаю. Когда-то я была очень скромной, доброй девушкой, а теперь я не очень… хороший человек. Я могу быть жестокой и мстительной, хотя не лишена чувства справедливости.

      – Да и я не подарок! – усмехнулся Вано, сверкнув очами. – Будь ты хоть кикиморой болотной или лягушкой, всё равно лучше тебя нет! – И я вдруг увидела глаза того, ради которого приехала в этот город.

      «Из-за тебя?»

      «Лягушкой!»

      – Я догадываюсь.

      «Человек, торгующий наркотой, и правда не подарок».

      – Останови машину, Иван, хочу показать тебе кое-что.

      Вано кивнул и остановил машину на обочине. Он напряжённо смотрел на меня:

      – Я готов. Смелее, Василиса.

      Я протянула руку в опущенное стекло и посмотрела на деревья. В высоком каштане у дороги чирикала стайка воробьёв. На самой верхушке, взмахивая чёрными крыльями, сидел ворон, крутя головой по сторонам.

      «Лудь!» – мысленно произнесла я.

      Ворон, шумя крыльями, слетел с дерева и уселся на моей ладони.

      – Принеси мне цветок! – приказала я вслух.

      Ворон снялся с места и, сорвав клювом жёлтый одуванчик, вернулся ко мне.

      – Осторожно! Ладонь поранишь! – вскрикнул Вано и, взмахнув рукой, согнал птицу.

      Казалось, он совсем не был удивлён.

      «Всё ясно. Наверное, подумал, что я циркачка, а ворона ручная».

      Я озадаченно на него посмотрела:

      – Тебя ничего не удивило?

      – Нет, – ответил он, сверкнув глазами, и стал рассматривать мою ладонь, – без перчаток нельзя птиц приманивать.

      Он смотрел на меня прямо, плотно сжав губы, будто знал обо мне всё, даже то, что я сама о себе не знаю.

      – Ну хорошо… слушай, Иван, – решилась я, – ты первый и последний мой слушатель. Слушать меня небезопасно для жизни… Поэтому помни, если расскажешь кому, моя тайна уничтожит тебя.

      Я поёжилась на сквозняке и подняла стекло. Небо расчистилось, посветлело после дождя и уже было готово укрыться вечерней зеленью и принять в себя первые блёклые звёзды. Я долго молчала, собираясь с мыслями.

      – Как же трудно начать…