Соно Вероника. Пьячере!. Верона Виера

правильный профиль. – Ты надолго вернулся?

      – Насовсем, – отвечает сухо и следит за пустой дорогой. – А что?

      – А я, наоборот, хочу уехать отсюда.

      – Куда? В столицу?

      – В Италию! – вяло произношу с гордостью за свою мечту. – Там всегда тепло, море, солнечные парни.

      Он смеётся и поглядывает на меня, продолжая следить за дорогой.

      – И что манит больше? Море или парни?

      – Солнце, краски.

      – Ну, у нас тоже бывает солнце и краски.

      – Всего лишь три месяца в году,… а там почти круглый год! – мечтательно говорю и вижу наш серый двухэтажный барак.

      Мечты сразу лопаются как мыльные пузыри и остаётся пресное ощущение большого звездеца.

      Ромка паркуется на обочине напротив нашего подъезда и с сочувствием мне улыбается:

      – Пошли проигрывать бой? Выше нос Пикачу? – Я тяжело вздыхаю и открываю дверь, подняв взгляд на наши окна.

      В спальне родителей горит ночник, и вижу, как мамин тёмный силуэт подходит к окну. Лучше бы это был папа. Он не такой страшный в гневе, как мама и Карина. Поворчит, а потом обнимает и вроде и не ругал совсем. Мама же может несколько дней распиливать осуждающим взглядом.

      Санта Клеопатра, пошли мне побольше мужества и пофигизма!

      – Подожди, я тебя до подъезда донесу. – Ромка тоже открывает дверь.

      – Я сама.… Там мама шпионит в окне.

      – А-а. Ну ладно. Но провожу всё равно.

      – Если не сложно, – шепчу, – при тебе она не будет на меня кричать. Ну может разве что подзатыльник прилепить.

      Ромка смеётся:

      – Весело у вас.

      – Угу,… обхохочешься!

      Ромка помогает, забирает мои вещи с заднего сидения и помогает вылезти из машины. Мышцы ломит.

      Он, придерживая меня за локоть, помогает доковылять до подъезда. Я глазами секу за нашим окном. Силуэт мамы исчез. Наверное, уже возле двери караулит.

      Мы заходим в подъезд и поднимаемся по нашей кошмарной лестнице, и тут у меня начинается приступ истерического смеха. Это нервы или чувство безысходности всколыхнуло пробку печали. С каждой ступенькой я вспоминаю своë грандиозное падение с неё на Ромку. Его испуганное лицо и свои дикие вопли.

      – Тише! Ты чего? – Ромка не может понять, что со мной происходит и сам заражается смехом. – Ты сейчас всех разбудишь!

      Мы подходим к нашей квартире, а я никак не могу успокоиться. Но вдруг открывается дверь и моё веселье слизала корова. Я плотно сжимаю губы и виновато смотрю на маму, которая почему-то пилит взглядом не меня, а Ромку.

      – Теть Свет, вы не подумайте, она не пьяная, я за этим следил. Но у неё высокая температура.

      Я спешно снимаю его пуховик, пиджак, всовываю ему в руки, забираю при этом свои вещи и взглядом показываю, что это бесполезно.

      Звездюлей мне не избежать.

      – Спасибо! – мама грозно отвечает Ромке и запускает меня, в квартиру. – Спокойной ночи!

      Она захлопывает перед ним дверь.

      Совсем не вежливо!

      Могла бы ему чай предложить за моё спасение.

      Но мама, как суперженщина,