Четыре пьесы. Комнатная девушка ■ Так уж случилось ■ Отель «Монплезир» ■ Логика сумасшедшего. Александр Жабский

дней назад прибирал. Давай лучше кофе попьём. У меня тут и плюшечки есть (он поднимает пакет, который держит в руках).

      ИЛЛАРИЯ. Где там чисто? Мужской глаз иначе устроен, Сидор Изотович: он не видит изъянов, сразу заметных любой женщине.

      ДОБРОРАДОВ. Да и бог с ними, с изъянами. Излишняя стерильность тоже не полезна – ослабляет иммунитет, размягчает сопротивляемость организма. Я понимаю, ты – перфекционистка, как и я, но повторяю: без фанатизма, девочка моя, без фанатизма!

      ИЛЛАРИЯ (строго). Сидор Изотович, не расхолаживайте! Иначе я захочу улизнуть, чтобы профукать аванс. Он же мне теперь только на шпильки да булавки.

      ДОБРОРАДОВ. Что за легкомыслие? Вы же, помнится, замыслили с Матвеем…

      ИЛЛАРИЯ. А нет уже Матвея! Дематериализовался паренёк – как сон, как утренний туман.

      ДОБРОРАДОВ. Что-то у вас быстро слишком всё как-то: материализовался, дематериализовался…

      ИЛЛАРИЯ. А у вас медленнее было? В смысле, в ваше время?

      ДОБРОРАДОВ. В прошлом веке? О да! (С иронией над самим собой) Мы были вальяжны, неспешны. А уж как осмотрительны! Ещё мы были глубокомысленны, целеустремлённы и… это… ну в общем в этом роде. Но у меня лично, признаюсь тебе, все жизненные процессы – как ты догадываешься, я не в смысле физиологии говорю – протекали ещё быстрее, пожалуй, твоих.

      Она смотрит на него недоверчиво.

      ДОБРОРАДОВ, Однажды, представь, я умудрился дважды в месяц влюбиться! Прямо-таки как зарплату давали в то время: пятого и двадцатого. Правда, у меня, если не ошибаюсь, даты были более разнесены: кажется, второе или третье – а потом уж в самом конце августа: как шторм, как девятый вал, как аврал.

      ИЛЛАРИЯ. Как что – что последнее вы назвали?

      ДОБРОРАДОВ. Аврал. Это в моё время было круче шторма. Шторм что – пошалил и улёгся, а аврал! Аврал – это гарантия премии, прогрессивки и фондов сверх лимита.

      ИЛЛАРИЯ. Ничего не поняла!

      ДОБРОРАДОВ. И слава богу!

      ИЛЛАРИЯ. Но вы-то откуда всё это знаете? Вы же писали всю жизнь для газет, а тут явно же что-то слышится производственное.

      ДОБРОРАДОВ. Не только писал. Я «Атоммаш» строил! Вот прямо и непосредственно. Меня за вольнодумство, а больше – за своевольные поступки на год сослали из газеты на стройку. И стал я начальником отдела реализации УПТК…

      ИЛЛАРИЯ. Чего-чего?

      ДОБРОРАДОВ. Если полностью – управление производственно-технологической комплектации колоссальной стройки. Ты только вдумайся: два миллиона рублей строймонтажа ежегодно, а порою – и больше.

      ИЛЛАРИЯ. Что-то негусто. Квартира вон стоит плохонькая дороже.

      ДОБРОРАДОВ. Не те нынче миллионы – пустые, инфляционные, не то что советские, когда за рубль – всего-то две трети доллара.

      ИЛЛАРИЯ. Что, правда, что ли?

      ДОБРОРАДОВ (машет рукой). Мне уж теперь и самому не верится: то ли было это, то ли не было. Жизнь настолько переменилась, ты просто не представляешь. Но и тогда она у кого бурлила, а у кого – тлела… Да, ну и что теперь с Матвеем – развод и девичья фамилия?

      ИЛЛАРИЯ. Похоже, что так…

      ДОБРОРАДОВ. Печально. И весьма!

      ИЛЛАРИЯ.