Четыре сестры. Малика Ферджух

прошептала она, закрыв глаза.

      11

      Не читается от мыслей, или Мои мысли читаются

      Вот что было самое ужасное, что наполняло ее яростью, гневом, стыдом: она ведь и вправду поверила, что Хуан ею заинтересовался. Ей хотелось завопить во всю силу легких, во всю силу сердца, но она только и могла, что кусать подушку и глотать слезы.

      Беттина отлично поняла предательство Хуана. Пре-да-тель-ство. Как он мог принять сторону этой ломаки? Как мог проявить к ней интерес? Как? Это не укладывалось у нее в голове.

      В горле пискнуло, ноздри наполнились слезами. Беттина захлебывалась, как утопающая. Ей казалось – и это было больно и обидно, – что в ее сердце натыкали гвоздей.

      Она села на кровати, тяжело дыша, засунув в рот уголок простыни. В темной комнате возникла Коломба, ее личико цвета свежих сливок, коса, спокойный взгляд… Беттина открыла глаза, их щипало от слез.

      Было темно, и Коломбы здесь, разумеется, не было. Она рядом, в гостевой спальне… От яростного всхлипа у нее перехватило дыхание.

      Беттина встала. Пол был ледяной. Она лихорадочно порылась в комоде и нашла то, что искала. Большие острые ножницы.

      Дверь открылась, не скрипнув петлями, и, точно призрак, Беттина вошла в гостевую спальню.

* * *

      Энид на другом конце коридора тоже не спала. Но ее, в отличие от Беттины, не обуревали мрачные мысли.

      Уютно свернувшись в постели, прижимая Роберто к одному боку, Ингрид к другому, девочка прислушивалась. Поднимался ветер. Станет ли он достаточно сильным, чтобы вибрации струн проникли сквозь стены из подземелья?

      Она услышала. Но не сразу. Среди ночи, когда ветер разбудил ее в самом конце интересного сна. Энид открыла один глаз, но не шелохнулась. Ей больше не было страшно. Даже приятно слушать эту странную мелодию. И думать, что она единственная в доме знает, откуда эта музыка взялась.

      Кто-то приоткрыл дверь. Она тут же зажмурилась. Ингрид и Роберто тоже.

      Энид узнала голоса Шарли и Базиля. Они шептались:

      – Вот видишь, она не боится: спит как сурок.

      – А ведь этот дурацкий призрак так расшумелся!

      – Надеюсь, ты не веришь в него всерьез?

      – В кого?

      – В призрака.

      – Нет.

      Шарли чуть помедлила с ответом. Энид едва дышала. Шарли продолжала еще тише:

      – Вот и застукали. Я так и думала, что эти два блохастых спят с ней.

      – Я знаю еще двоих, которые спят не на своем месте…

      – Про тебя-то все знают.

      – Но мы не подаем виду.

      – Тсс, разбудишь ее.

      – По-моему, она притворяется.

      Энид зажмурилась крепче. Ей очень хотелось шевельнуться, повернуться, чихнуть, заговорить, засмеяться…

      – Хоть бы он прекратил свое свинство.

      – Кто?

      – Призрак.

      Дверь бесшумно закрылась, и они ушли. Энид открыла глаза. Она чувствовала себя в ладу с музыкой, в ладу со всеми призраками на этом и на том свете. Секрет Гийеметты стал ее секретом. С помощью арфы она говорила с людьми. Энид погладила Ингрид и Роберто.

      – Большой