Жизнь других людей. Шейла Нортон

ночью едят много еды. Но вы будете спать.

      – Но Лорен сказала!

      – Лорен тоже будет спать. Саймон ни за что не позволит вам есть среди ночи чипсы и вафли.

      Я вынимаю еду из сумки, и дочь принимается плакать.

      – Но Лорен сказала! Ты злая, мамочка! Я тебя не люблю!

      Честно говоря, я совсем не против, чтобы они устроили ночное пиршество. Много ли в жизни радостей? Почему, когда тебе четыре года, ты не можешь сесть ночью в кровати вместе с лучшей подругой и выпить черносмородинового сока с шоколадом и чипсами? Кому это мешает?

      – Послушай, я оставлю две пачки вафель, и вы с Лорен можете съесть их перед сном, если разрешит Саймон. Но после этого обязательно почистите зубы. Договорились?

      Она обвивает мою шею нежными ручками и влажно чмокает меня в щеку.

      – Да, мамочка! Я люблю тебя, мамочка! Спасибо, мамочка!

      Она прыгает по комнате, напевая что-то про ночные пиры, и я начинаю беспокоиться, не заболеет ли она от перевозбуждения, прежде чем я отвезу ее к Фэй. Она еще не утратила способность радоваться таким простым вещам, и я ловлю себя на том, что отчаянно ей завидую. Почему, когда мы становимся старше, жизнь делается такой сложной?

      – Хотелось бы мне прийти в такой же восторг, оттого что я буду ночевать в чужом доме и есть в постели вафли, – говорю я Фэй. Мы сидим в автобусе, который везет нас в город. – С возрастом это уходит. Способность радоваться жизни.

      – Почему? Не всегда. Я и сейчас радуюсь праздникам. Или когда покупаю новую одежду. Ты нет?

      – Нет, теперь я все время думаю, сколько истратила.

      – Даже разным мелочам, например, когда можно заказать ужин на дом вместо того, чтобы готовить. Рождественским подаркам. Любимой передаче по телевизору. – Она помолчала. – Или тому, что мы с тобой выбрались поразвлечься.

      – Правда? – Я с удивлением смотрю на нее. – Но вы с Саймоном постоянно куда-то ходите. Приглашаете няньку и идете в ресторан или в кино.

      – Да. Но это совсем другое.

      Мне немного не по себе. Я почти никуда не хожу, но я не придавала нашей вылазке особого значения. А Фэй ждала ее с нетерпением и радуется ей, несмотря на то что постоянно ходит куда-то с мужем.

      – Я тронута, – говорю я. – Действительно, приятно сходить куда-нибудь вдвоем. Я тоже рада этому. Надо почаще выбираться в люди.

      – Обязательно будем! – откликается Фэй, ее глаза сияют.

      Странно.

      Мы идем в бар на главной улице, один из некогда уютных пабов, которые теперь носят нелепые названия, что-нибудь вроде «Улитка в капусте» или «Тритон в томате», где в огромном пустынном помещении тут и там натыканы высокие круглые столики, за которыми приходится стоять, как в метро.

      – Пойду закажу нам выпить. – Фэй направляется к стойке.

      Я стою за одним из круглых столиков, мне страшно неловко и кажется, что на меня все смотрят.

      Большинство посетителей – компании или парочки. Парочки сидят у стен за столиками в освещенных слабым светом нишах, держатся за руки или прижимаются