Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

кажется, что она живая и чувствует. И не она, а он. Такой пушистый, теплый, милый зверь. И зовут его Мурзик. Непременно живой. Вот, дай руку, погладь его. Чувствуешь, как мех прижимается к ладони? Это Мурзик ласкается. – Вера зарывается лицом в шубу. – У, милый. И как пахнет – еловыми шишками, миндалем, сбруей. Мурзик мой.

      Екатерина Львовна смеется:

      – Ну уж и миндалем…

      – Мама, сыграй что-нибудь, а мы с Мурзиком послушаем. В доме, где невеста, всегда должна быть музыка. Цветы и музыка.

      – Мне надо жарить котлеты, – слабо защищается Екатерина Львовна. – Сейчас Люка придет завтракать.

      – Мама, невесте нельзя отказывать.

      Екатерина Львовна садится за рояль. Вера устраивается поудобнее на диване.

      – Как ты хорошо играешь, мамочка. Вот теперь я чувствую себя настоящей невестой. Такой веселой, почти счастливой.

      Звонок… Екатерина Львовна идет отворять. В прихожую входит высокая бледная немолодая женщина:

      – Я хотела бы видеть Веру Алексеевну Вишневскую.

      Под короткой вуалькой заплаканные глаза, и руки в белых перчатках слегка дрожат.

      – Войдите, пожалуйста. Верочка, это к тебе.

      – Ко мне? – удивляется Вера и лениво встает. Шуба падает с дивана и сворачивается на ковре, как громадная серая кошка.

      – Я пришла… Извините меня, – путается посетительница. – Вы – Вера Алексеевна Вишневская?

      Вера кивает:

      – Садитесь, пожалуйста.

      Но дама остается стоять.

      – Простите, я не знаю, с чего начать…

      Она стоит у окна. Солнце падает прямо на ее лицо, усталое, красивое, со складками у рта и заплаканными глазами.

      – Я не знаю, поймете ли вы меня… Владимир Иванович…

      Вера быстро поднимает голову:

      – Ах вот оно что. Владимир Иванович…

      – Да. Он в вас влюблен. Он мне сам сказал. И я… Я пришла просить, умолять вас отказать ему. Ради бога. Вы так красивы, так молоды… У меня ничего нет, кроме него… – Она протягивает к Вере дрожащие руки в белых перчатках. – Ради бога. Я старая. Пожалейте меня…

      Вера пожимает плечами:

      – При чем тут я. Это его вам надо было просить… Если он предпочитает вас…

      – Ах нет. Он влюблен в вас. Ему кажется, что он тяготится мной. Но если вы ему откажете – он вернется ко мне… Ведь мы уже десять лет…

      Вера трясет головой:

      – Нет, я не откажу ему. Я ничем не могу вам помочь.

      Ресницы быстро моргают под темной вуалькой. По бледной щеке катится слеза.

      – Какая вы черствая. У вас вместо сердца камень…

      – Всего хорошего, – говорит Вера.

      – Прощайте. Я хотела вас еще попросить… Но это тоже напрасно. И все-таки постарайтесь не делать его слишком несчастным.

      Вера смеется и снова устраивается на диване.

      – Ну, это уже касается только его и меня…

      Екатерина Львовна молча провожает гостью. Вера поднимает шубу с пола.

      – Какая наглость. Нет, какая наглость, мама. Врываться к чужим людям…

      – Но, Верочка, мне ее очень жаль.

      – Ах, оставь, пожалуйста. Смешная. Такая старая и еще любить хочет…

      – Но,