Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

чего же ты злишься? – Люка уже надевает пальто. – Дай только еще франк на метро обратно.

      Вера бросает два франка на стол.

      – Скоро ли ты? Опоздаешь.

      Люка бежит вниз по лестнице. Хорошо бы подежурить у дома, проследить, кого Вера ждет. Но тогда и в самом деле опоздаешь…

      Вера взволнованно ходит по столовой.

      – Он сейчас придет, мама. Я знаю, это ни к чему. И все-таки. В последний раз. Я хочу, чтобы дома, у нас. Но ты, пожалуйста, не выходи.

      – Хорошо, Верочка. Только напрасно ты себя мучаешь. Ведь ничего не выйдет.

      – Ну да, да, да. Я знаю. Но все-таки. Вдруг я ошибаюсь и он действительно любит меня.

      В прихожей звонок. Вера торопливо приглаживает и без того гладкие волосы:

      – Мама, уходи. Это он, – и бежит открывать.

      Екатерина Львовна закрывает дверь в столовую, на носках подходит к креслу, садится, берет книгу. Но буквы сливаются и прыгают.

      – Он сделал мне предложение…

      – И ты, конечно, отказала?..

      – Нет. Я не отказала. Я хотела спросить тебя.

      Екатерина Львовна переворачивает страницу, несколько раз читает одну и ту же фразу. Не слышать бы, но так близко за стеной.

      Она прижимает руку к груди. Бедная Вера, как мучается. А она, ее мать, не может, не умеет помочь.

      Голоса переходят в шепот, нельзя разобрать слов. Это еще тяжелее. Екатерина Львовна подходит к самой двери, прикладывает ухо к замку. «До чего дошла. Подслушиваю».

      Все тихо, и вдруг… Что это? Будто всхлипывание. Екатерина Львовна уже берется за ручку. Надо утешить, успокоить Веру. Нет, нельзя. Она ничего не может сделать для дочери. Только подслушивать, только плакать. Как будто от ее слез Вере легче.

      За дверью продолжают шептаться:

      – Что? Что? Твоей любовницей?..

      Ответа нельзя разобрать.

      – Вы… Уходите, сейчас же уходите. И чтобы я вас никогда больше не видела.

      – Но Вера…

      – Уходите, уходите, – уже кричит Вера. – Да уходите же. Мама, мама, выгони его. Выгони…

      Дверь в прихожей хлопает.

      Екатерина Львовна входит в столовую. По щекам ее бегут слезы, она протягивает к дочери дрожащие руки:

      – Верочка…

      Но Вера холодно смотрит на мать, и лицо совсем спокойно, только немного бледнее, чем всегда.

      – Мама, я выхожу замуж за Владимира Ивановича. Я пойду вниз, позвоню ему. Ты довольна?

      Она идет в прихожую, но на пороге останавливается:

      – А может быть, не стоит?.. – и через плечо смотрит на мать все так же спокойно. – Может быть, лучше в окно выброситься? А, как ты думаешь?

      – Вера, что ты говоришь? Господь с тобой.

      Вера коротко смеется:

      – Я пошутила. Честное слово. Я не выброшусь в окно. Я трусиха… Я выйду замуж. Хотя это, может быть, еще страшнее.

      Екатерина Львовна остается одна в столовой. Вот и исполнилось ее желание. Вера невеста. Но как грустно, как тяжело. Она вытирает слезы и крестится. Потом быстро расставляет чашки на столе. Руки все еще дрожат, и чашки жалобно звенят. Зачем она это делает? Кому нужны эти чашки? Разве будут пить чай?.. Вера возвращается.

      – Мама, он сейчас