Аэростаты. Первая кровь. Амели Нотомб

Впрочем, не важно, вы так заинтересовали меня своей реакцией на “Илиаду”, что мне теперь хочется узнать, как вы воспримите “Одиссею”.

      – Поделом мне!

      Я засмеялась и вышла. Как я и опасалась, отец поймал меня у выхода.

      – Месье, мне неприятно, что вы шпионите за нами во время уроков, – заявила я резко.

      – А я в себя не могу прийти от того, что услышал. Когда сын сказал мне, что прочел “Илиаду”, я решил, что он врет.

      – Видите, не так плоха была моя идея.

      – Да, признаю.

      – Значит, вы можете мне доверять и перестать следить за нами.

      – Я не вам не доверяю, мадемуазель.

      – Если бы ваш сын знал, что вы тайком присутствуете на наших занятиях, он бы взбесился. И я бы его поняла.

      – Я всей душой люблю Пия.

      – Странное проявление любви.

      – Запрещаю вам судить меня!

      – Вы, однако, позволяете себе судить меня. Я не забыла, что вы мне вчера сказали. Вы говорили со мной как с невменяемой.

      И я покинула особняк с высоко поднятой головой, не подав и виду, что накануне, когда я отсюда выходила, я тоже считала себя невменяемой.

      Прошло четыре дня, прежде чем месье Руссер снова мне позвонил.

      Я пришла во второй половине дня в назначенное время. Дверь мне открыл Пий. Он провел меня в гостиную с той чрезмерной любезностью, которая меня коробила, но, по счастью, исчезала, когда он начинал говорить.

      – На “Илиаду” один день, а на “Одиссею” четыре. Почему так?

      – Я устал. Не спал всю ночь, читая “Илиаду”.

      – Понимаю. А еще?

      – Мне понравилась “Одиссея”. Но все-таки меньше, чем “Илиада”. Это всего лишь история одного человека.

      – Ошибаетесь.

      – Ну да, согласен, есть его спутники, жена, сын. Персонажи второго плана. А “Илиада” – это не история Ахилла. Это история противостояния между народами.

      – На самом деле вы просто не любите Одиссея.

      – Да, правда. Нельзя любить одновременно и Гектора, и Одиссея.

      – Вы же не будет одержимы Гектором вечно.

      – Почему бы и нет?

      – Ладно. Гектор погиб в предыдущей серии. Перевернем страницу. Чем вам не мил Одиссей?

      – Он врет, как дышит!

      – Нет. Он не врет, а пускается на хитрости. Иначе смерть.

      – Лучше б он умер.

      – Если б он умер, не было бы “Одиссеи”.

      – Мне хватает “Илиады”.

      – Слушайте, в прошлый раз вы просто блистали, а сейчас говорите чепуху.

      – Сожалею. Я люблю истории про войну. Я бы ни за что не хотел пережить войну в реальности, но в литературе – как же это здорово! Без войны литература превращается в историю любви и амбиций.

      – В “Одиссее” не только любовь и амбиции, там много чего есть.

      – Да. Сюжет с циклопом мне очень понравился.

      – А, все-таки!

      – Но я считаю, что Одиссей гнусно поступил с Полифемом.

      – Лучше бы он позволил ему сожрать себя и своих спутников?

      – Ну, допустим, вы правы. Хотя Полифем мне симпатичен, и я ему сочувствую. Но вы же не станете утверждать,