Сашка. Владимир Михайлович Зюкин

на колени.

      – Ко мне обращайтесь – просто Евсеич, – сказал проводник, доставая из кармана карты. От него пахло водкой, луком и чем-то неопределённым. – А вы кто? – глянул на женщину.

      – Я? Просто Римма.

      – А вы?

      – Виктор.

      – А кто дураком останется? – спросил Евсеич шутливо.

      – Я останусь, – сказала, вздохнув, Римма, стрелки бровей её поднялись. – Я мало в карты играла.

      – А я столько сыграл, сколько Виктор на самолёте не летал, ха-ха-ха, – потешался Евсеич.

      – К примеру, я не летала на самолёте, – призналась Римма.

      – Понял, не летали, – сказал Евсеич и показал шестёрку. – Как-то с парочкой играл, так, представьте, его жена, когда проиграла, колоду выкинула в окно. Купил новую.

      – Товарищ, не правильно кроете, – Виктор улыбнулся женщине.

      – Этак не лезет, – подтвердил Евсеич и подкинул козыря.

      – Осталась, так и знала…– сказала, сжав губы, Римма.

      – Сдавайте, – протянул карты ей Евсеич.

      – Пойду, покурю, – сказал Виктор, в груди почувствовав беспокойство.

      Он вышел в тамбур. Беспокойство жгло ему грудь, но мыслей не было. Забыв о куреве, он и сам, как ему показалось, превратился в полумрак и стук колёс.

      13

      В кухню, где дремала на лавке Агафья Кирилловна, вбежала Еремеиха:

      – Поднимайся, сватья! – позвала. – Война! По радио сказали… С немцами!

      Агафья Кирилловна, заморгала часто-часто.

      – Как жить будем, сватья? – простонала Василиса.

      – Тяжело будет… – Агафья Кирилловна подала голос. – Но врагу не спихнуть нас с родной земли, больно глубоко врылись мы в неё, тут всё наше – и пот и кровь.

      – Так города отдают! – вскрикнула Василиса.

      – Вернут! – сыны драться пойдут – Васька, Витька и другие. Разве отдадут они врагу матерей и детей?

      Запищал Сашка. «Неужели что-то понял?» – мелькнула в голове у бабки глупая мысль. Взглянула – бог мой! – голова малого в поддувале, и он тянет её, попискивая. Бабка сама с трудом освободила голову внука.

      – От немцев спрятался? – достало у бабки сил пошутить.

      Пришла Анна. Василиса уже ушла, причитая.

      – Мама! – решительно сказала Анна. – Агафья Кирилловна повернулась к дочке. – Я поеду на фронт!

      – На фронт? – переспросила мать.

      – Комсомольцы записываются добровольцами.

      – А здесь фронту нельзя помочь? – подступила к ней старуха. – На Ксюшку надежды нет, Семён болеет. И куда мне с внуками деваться?

      – Комсомол направит, поеду, – Анна пожалела мать и сказала это спокойней.

      – Вот когда направит, тогда и будем думать, – примирительно сказала Агафья Кирилловна.

      – Пойми, Анюта, и тут фронт, кто поможет солдатам, если заводы все разбегутся?

      – Говорят, мины выпускать будем.

      – Мины не помощь?

      – Помощь, мама, помощь, – смирилась Анна.

      На Запад потоками шли эшелоны с добровольцами и мобилизованными.