Заповедник и другие истории. Сергей Довлатов

сказала Вера, – мы привыкшие…

      Это было типично деревенское жилье. На стенах пестрели репродукции из «Огонька». В углу притаился телевизор с мутной линзой. Стол был накрыт выцветшей голубоватой клеенкой. Над моим изголовьем висел портрет Юлиуса Фучика. Между стульями прогуливалась кошка. Двигалась она беззвучно, как в мультипликационном фильме…

      – А где мои брюки? – спрашиваю.

      – Вера тебя раздевала, – откликнулся Марков, – спроси у нее.

      – Я брюки сняла, – объяснила Вера, – а жакет – постеснялась…

      Осмыслить ее заявление у меня не хватило сил.

      – Логично, – высказался Марков.

      – Они в сенях, я принесу…

      – Ты лучше принеси опохмелиться!..

      Марков слегка возвысил голос. Апломб и самоунижение постоянно в нем чередовались. Он говорил:

      – Надо же русскому диссиденту опохмелиться, как по-твоему?!. Академик Сахаров тебя за это не похвалит…

      И через минуту:

      – Вера, дай одеколону! Дай хотя бы одеколону со знаком качества…

      Вера принесла брюки. Я оделся. Натянул ботинки, вытряхнув сосновые иглы. С отвращением закурил…

      Утренняя горечь заслоняла вчерашний позор.

      Марков чувствовал себя прекрасно. Стонал он, как мне показалось, для виду.

      Я спросил:

      – А где пакет с деньгами?

      – Тсс… На чердаке, – ответил Марков и громко добавил: – Пошли! Не стоит ждать милостей от природы. Взять их – наша задача!..

      Я сказал:

      – Вера, извините, что так получилось. Надеюсь, мы еще увидимся… в другой обстановке…

      – Ты куда? – спросила Вера. – Опять?!. Вы уж присмотрите за моим буратиной.

      Я кривовато улыбнулся в том смысле, что педагог из меня – неплохой…

      В тот день мы обошли четыре шалмана. Возвратили с извинениями коричневую штору. Пили на лодочной станции, в будке киномеханика и за оградой монастыря.

      Марков опорожнил шестую бутылку и сказал:

      – Есть мнение – воздвигнуть тут скромный обелиск!

      И поставил бутылку на холмик…

      Несколько раз мы теряли пакет с деньгами. Обнимались со вчерашним гармонистом. Были замечены всеми ответственными работниками турбазы. Как утверждает Натэлла, выдавали себя за Пушкина и Баратынского…

      Даже Михал Иваныч предпочел быть от нас в стороне. Хотя мы его приглашали. Но он сказал:

      – Я Валеру знаю. С ним поддашь – опохмеляться будешь в милиции.

      Митрофанов и Потоцкий, к счастью, уехали на экскурсию в Болдино…

      Заснули мы на чужом сеновале в Петровском. Наутро повторился весь этот кошмар. От нас шарахались даже леспромхозовские конюхи.

      К тому же Марков ходил с фиолетовым абажуром на голове. А у меня был оторван левый рукав.

      Логинов подошел к нам возле магазина и спрашивает:

      – Как же это вы без рукава?

      – Мне, – отвечаю, – стало жарко, и я его выбросил.

      Хранитель монастыря задумался и перекрестил нас. А Марков говорит:

      – Это вы напрасно… У нас теперь вместо Бога – ленинский центральный комитет.