Заповедник и другие истории. Сергей Довлатов

Садится, трогает клавиши. Что это? Капли ударили по стеклу, рассыпались бусы, зазвенели тронутые ветром листья?… Затем все тревожнее далекое эхо. И наконец – обвал, лавина. А потом снова – одинокая, дрожащая, мучительная нота в тишине…

      Питерсон играет в составе джазового трио. Барабаны Джейка Хенна – четкий пульс всего организма. Его искусство – суховатая музыкальная графика, на фоне которой – ярче живопись пианиста. Контрабас Нильса Педерсена – намеренно шершавый, замшевый фон, оттеняющий блеск импровизаций виртуоза.

      Что сказать в заключение? Я аплодировал громче всех. У меня даже остановились новые часы!..

      Захватив номер «Советской Эстонии», я отправился в гостиницу. Питерсон встретил меня дружелюбно. Ему перевели «с листа» мою заметку.

      Питерсон торжественно жал мне руку, восклицая:

      – Это рекорд! Настоящий рекорд! Впервые обо мне написали таким мелким шрифтом!..

      Обсуждение в ЦК

      Наконец пришла из типографии верстка. Художник нарисовал макет обложки – условный городской пейзаж в серо-коричневых тонах.

      Мне позвонил Аксель Тамм. Я заметил, он чем-то встревожен.

      – В чем дело? – спрашиваю.

      – ЦК Эстонии затребовал верстку. В среду – обсуждение.

      Я нервничал, ждал, волновался.

      Обсуждение было закрытым. Меня, естественно, не пригласили. То есть это, конечно, не очень естественно. В общем, не пригласили.

      Целый день я пил коньяк. Выкурил две пачки «Беломора».

      Наконец звонит Эльвира Кураева:

      – Поздравляю! Все отлично! Будем издавать!

      Позже я узнал, как все это было. Сообщение делал инструктор ЦК Ян Труль. Мне кажется, он талантливо построил свою речь. Вот ее приблизительное изложение:

      «Довлатов пишет о городских низах. Его персонажи – ущербные люди, богема. Их не печатают, обижают. Они много пьют. Допускают излишества помимо брака. Чувствуется, рассказы автобиографические. Довлатов и его герои – одно. Можно, конечно, эту вещь запретить. Но лучше – издать. Выход книги будет естественным и логичным продолжением судьбы героев. Выход книги будет частью ее сюжета. Позитивным жизнеутверждающим финалом. Поэтому я за то, чтобы книгу издать…»

      Я ждал сигнального экземпляра, медленно тянулись дни, полные надежд.

      Еще раз позволю себе отвлечься.

      Примечания

      1

      Искаженная цитата. У Пушкина – «народная тропа». (Пр. Ред.)

      2

      Сам ты – лев. Уфлянда зовут Владимир (примеч. авт.).