Брилонская вишня. Ксения Евгеньевна Букина

влетит.

      – Вера! Там… такое! Там… Ой, Вер, ты просто не поверишь! Ой, Вер…

      – Да чего случилось-то? Отдышись сначала, а после рассказывай.

      Тамара заглатывает воздух, стряхивает со лба мокрющие волосы. Шарахается ко мне и свистящим шепотом выдает:

      – Верка, иди со мной! Ты рухнешь, как увидишь! Вера! Только скорее… и тихо!

      – Да некогда мне! Вон, Вернер вечно на меня зыркает да плеткой трясет, попробуй отлучись… Ты словами скажи. Ну, чего случилось-то?

      Тамара вдруг прижимает руки к горлу и пучит глаза.

      Оборачиваюсь, но ничего не вижу.

      Злюсь:

      – Том! Ты специально, да? Я же тебе гов…

      – Иди со мной! Сейчас же!

      Поджимаю губы. В который раз кидаю кисть в банку, оглядываясь на Вернера. Так, тот бутылкой какой-то увлекся… Ну, если быстренько…

      Поспеваю за Тамарой. Она впихивает меня в гараж, больно поцарапав запястье.

      Кричу:

      – Что ты творишь вообще? Дура, что ли?! Что я здесь забыла?!

      Здесь еще больше пахнет пылью. А еще свежим деревом и кислым металлом. Только темень такая, что разбить лоб проще простого.

      – Тихо, – шипит Тамара. – Меня здесь машину мыть заставили.

      – И ты хочешь, чтобы я тебе помогла? Том, я же тебе говорю: мне некогд…

      – Молчи!

      Я ее не вижу. Слышу только, как ударяются друг о друга под ее ногами доски. Что-то звякает – видимо, она опрокинула какую-нибудь железяку.

      И вдруг раздается скрип – и открывается дверь, а солнечный свет падает на черный силуэт Тамары.

      Другая дверь. Дверь, ведущая из гаража не в штаб, а на улицу. Та самая, в которую заезжают машины.

      Та самая труба, ведущая из аквариума в океан.

      – Они обычно ее снаружи запирают, – взволнованно шепчет Тамара. – А сейчас не заперли почему-то…

      А я молчу.

      Мы молчим.

      Смотрим на мир, не ограниченный колючей проволокой. Смотрим на огромное-огромное поле, минуя которое, можно сбежать наконец домой. Смотрим, как высокая трава прогибается под горячим ветром.

      Смотрим.

      Но ничего не говорим. Тяжело дышим.

      И смотрим.

      – Ну?.. – шепчет Тамара, а моя рука оказывается в ее горячей и потной ладони.

      Молчу.

      – Вер? Ты со мной?

      Сглатываю и отшатываюсь от дверей.

      – А вдруг…

      Сбиваюсь и хватаюсь за свою пульсирующую шею.

      – Что «вдруг»?!

      – Ну… Вдруг… Вдруг нас поймают… и тогда уже все…

      – Ты думаешь, у нас еще такой шанс будет?!

      Вжимаюсь в стену.

      А что, если труба ведет не в океан, а прямиком в кастрюлю рыбаку?..

      Хоть так сверкает и манит свободой…

      Жмурюсь и вжимаю кулаки в глаза.

      – Вера! Быстрей! Ну же! Сейчас кто-нибудь увидит!

      – Но… Вдруг мы по дороге повстречаем немцев, и они нас схватят…

      – Вера! Живей!

      – Я… Я не смогу, наверное… Я… Я боюсь…

      Тамара подлетает ко мне и хватает за запястье, но рука выскальзывает из ее мокрой ладони.

      В