Души. Сказ 2. Кристина Владимировна Тарасова

кивнул. С тебя достаточно, девочка. Прекрати смешить. И Луна потопила улыбку в глубоком взгляде. Только она одна из всех послушниц могла так смотреть (да и не была послушницей вовсе; сколько в её рассудительности, прыткости и красоте непослушания?).

      – Лучше скажи, – начинаю я. – Что тебе нравится во мне?

      На месте рта вырисовывается прямая линия.

      – А ты оптимистично настроен! – играется девочка.

      – Да, – соглашаюсь. – Я вижу. Можешь не лукавить и не отшучиваться. Иначе быть не может, я всё вижу.

      Не признаюсь, что ответ сыграет на нашей с ней связи: на моём отношении к ней и степени доверия вообще, на её положении в доме и свободе передвижения, на её открываемых возможностях и моей благосклонности.

      – Твоя отчуждённость, – немедля признаётся. – От мира, от людей, от самого себя.

      Девичье личико вновь расслабляется. Озёрные глаза – некогда влипавшие в смолу – тонут в схожих водах.

      – Твоё мышление – независимое, устойчивое и настойчивое, – продолжает она. – И твоё отношение ко мне – ведь я не боюсь.

      Довольно киваю, обдумывая сказанное. Компаньонка из неё могла получиться пригожая. Собираюсь отступить, но девочка одаривает меня рвением и прыткостью и с нескрываемым в голосе интересом восклицает:

      – Твоя очередь! – И обнимает саму себя: ладони прилипают к локтям. – Что тебе нравится во мне?

      – А ты оптимистична настроена.

      Схоже кивает.

      – Твой характер, – отвечаю я, – ибо ты сильна и добра.

      Не верит и потому хмурится. Должно быть, считает себя иной…но я вижу открытую миру душу и горячее сердце.

      – Твоя улыбка – по поводу и без.

      Тогда Луна одаривает меня упомянутой: уголки коралловых губ поднимаются.

      – И твои волосы.

      – Волосы?

      Единственное, о чём она переспрашивает. Женщины…

      – Как небо в самую тёмную из ночей, – объясняю я и вглядываюсь в бесконечное полотно густых нитей за её спиной; пряди у лица собраны в крохотные косы, что добавляет очарования узкому личику. – Ладно, жена, хватит любезностей. – Осекается. – Ты подходишь мне.

      – Вот как? – рокочет растерянный вмиг голосок. – А ты собирался вернуть меня по гарантийному талону?

      – Как вернуть?

      Глаза её падают в ворс ковра. Еле слышно:

      – Так говорил Отец…

      – Мне не нужна жена, Луна, но быть с тобою я согласен. Твой – сам себя не понимающий – хозяин не видит, что делает, что рушит, что уничтожает…и потому я хочу вмешаться.

      Кажется, Луна не готова ни к единому слову (не такого содержания уж точно), но я продолжаю:

      – Он – то ясно – пытается удержать тебя: вопреки твоему желанию и унижая твои чувства (да, я помню, что ты сказала о нём в день знакомства). Он хочет быть с тобой, не будучи с тобой; чтобы ты была рядом, но не с ним – парадоксально, правда? Мне же не нужна жена и никого в её лице я не представляю – ни единую из женщин; однако вступиться считаю должным.

      Луна очаровательно хлопает ресницами.

      – Я