Дальгрен. Сэмюэл Дилэни

придвинулся к плечу Ланьи (она тоже глянула девушке вслед) – боку стало тепло. Ее короткие волосы задели его плечо.

      – Я такого никогда не видела! – И затем громче: – Тэк, раньше такое бывало?

      (Настанет день – и я умру, ни к селу ни к городу подумал он, но стряхнул эту мысль.)

      – Ч-черт! – Люфер снял кепку. – С моего приезда – нет. – Куртку он перекинул через плечо и держал одним пальцем. – Как тебе нравится, Джек? Может, наконец распогоживается.

      Они зашагали к перекрестку, по-прежнему любуясь.

      – Я впервые вижу здесь… – И Ланья застыла.

      Застыли все четверо. Он сглотнул – сильно; голова была запрокинута, и кадык неприятно дернуло.

      В одной прорехе возник лунный диск; затем, когда прореху сдвинул ветер, он увидел вторую луну!

      Взошла ниже, была меньше, в какой-то прибывающей фазе.

      – Господи Исусе! – сказал Джек.

      Дым опять смешался, разорвался.

      – Нет, вы погодите-ка, сука, минуточку! – сказал Тэк.

      Ночь вновь осветил маленький, но отчетливо лунный месяц. Рядом с ним заблестели звезды. Дым тут смыкался, там расходился: над ним сиял горб, которому светило полнолуние.

      У дверей бара в исковерканную ночь тянула шеи еще одна группа. Двое, по очереди потягивая из бутылки, отделились, подошли.

      – Это что, – (небо снова очистилось под двумя фонарями – месяцем и почти полной луной), – за херня? – осведомился Тэк.

      Кто-то еще сказал:

      – А ты как думаешь? Солнце?

      – Луна! – Один взмахнул пенящейся бутылкой.

      – А это тогда что?

      Один забрал у другого бутылку.

      – А это еще одна… а это Джордж!

      И зашатались прочь, расплескивая спиртное.

      Собравшиеся у дверей засмеялись:

      – Слыхал, Джордж? В честь тебя луну, сука, назвали! – и из смеха и болтовни вырвался смех еще громче.

      Ланья втиснулась ему под руку.

      – Господи Исусе… – снова прошептал Джек.

      – У них другое мнение, – сказал Тэк. – Пошли.

      – Что это? – спросила Ланья.

      – Может, отражение. – Его пальцы перебрались на ее узкое плечо. – Или такой, знаешь, метеозонд. Их еще раньше за летающие тарелки принимали.

      – Отражение чего и в чем? – спросил Тэк.

      Дымные пласты бурлили. Показывалась то одна, то другая луна, порой обе. Поднялся ветер. Небо исцелялось. Больше половины небесных облаков уже срослось. Из дверей бара донеслись голоса:

      – Эй, у нас теперь луна! И еще Джордж!

      – Свети мне, свети, полный Джордж…

      – Уй блин, Джун и Джордж не рифмуются же!

      (– А Тэк и Джек – да, – шепнула Ланья, хихикнула и выудила из кармана губную гармошку.)

      – Ну ты ж помнишь, чего он сделал с этой беленькой девочкой…

      – Ой ёпта, ее так звали?

      Ланья вдула ему в ухо ноты. Он шарахнулся («Эй!..») и снова придвинулся в смятении. Она взяла его за указательный палец. Расплющенную костяшку что-то пощекотало. Ланья водила губами по руинам первого сустава его большого пальца. Крики за спиной стихли. Светила над головой расплылись в