Дальгрен. Сэмюэл Дилэни

поняла меня? Шшшш! – (Собака перевела карие глаза со стола на Ланью, снова на стол. По черным зрачкам скользнули яркие точки свечей. Собака лизнула Ланье руку.) – Вот умница. Угомонись. – В другой руке у Ланьи – ком мокрых бумажных полотенец. Она села, выложила их на стол; они принялись сочиться на деревяшку.

      Джек опять сложил руки на коленях.

      Тэк подпихнул козырек; тень открыла большие голубые глаза. Он потряс головой, в неопределенном неодобрении цыкнул.

      – Ну хватит, – снова сказала Ланья собаке.

      Та, часто дыша, ждала у стола.

      Он потянулся к темной голове. Собачье дыхание замерло. Он провел по жесткой шерсти, по курчавому лбу. Собака полизала ему ладонь.

      – Вот-вот, – сказал он. – Потише давай.

      – Мюриэл вас достает, народ? – Лиловая Ангора втянул вздох. – Я ей твержу, – он указал на женщину у стойки, – что не надо ее сюда водить. Мюриэл не настолько дрессированная. Перевозбуждается. Но она таскает сюда псину каждый вечер. Надеюсь, вам не мешает.

      Ланья снова потрепала собачью голову:

      – Наша старушка – такая лапочка! Она никому не мешает.

      – Ну спасибо. – Лиловая Ангора наклонился и за ошейник потащил Мюриэл к стойке. Разок оглянулся на них, нахмурился…

      – Может, протрешь лицо? – сказала Ланья, кривя свое.

      – Чего? А, ну да. – Он взял полотенце и прижал к виску; защипало. Потекла вода.

      Он стер кровь со щеки. Взял другое полотенце (первое залиловело до самой кромки) и снова потер.

      – Эй, – сказал Джек. – По-моему, ты… – невнятно взмахнув рукой.

      – Господи!.. – сказала Ланья. – Я еще полотенец принесу.

      – Чего? Опять кровь пошла?

      Тэк взял его за подбородок, повернул:

      – Не то слово, – и прижал к его голове еще одно полотенце.

      – Эй! – Он через стол поймал Ланью за локоть. – Слушай, давай я лучше в уборную. Я все смою.

      Она села:

      – Уверен?..

      – Ага. Скоро буду.

      Одной рукой он прижал полотенце к лицу, другой подхватил тетрадь. («Что с ним стряслось?» – между тем спрашивал Тэк. А Ланья подалась к нему, чтоб ответить.) Он протолкался сквозь толпу туда, где полагалось быть мужской уборной.

      У него за спиной включилась музыка – зашуршала помехами, точно из старого радио; больше похоже на «Виктролу» с рукоятью. У двери уборной он оглянулся.

      Неоновый свет залил клетку за барной стойкой. (Лицо у рыжей [сорок пять? пятьдесят?] – стало мыльно-желтое:

      – Мюриэл! Ну-ка уймись, Мюриэл!

      Беглый лай смолк, и Лиловый Свитер опять сел.) Из-за черной занавески вышел мальчик в серебристых парчовых стрингах. Он затанцевал в клетке, колыхая бедрами, дергая руками, брыкаясь. Пепельно-светлые волосы сбрызнуты блестками; блестки усеяли влажный лоб. Мальчик от уха до уха улыбался клиентам открытым ртом, тряся губами в танце. Брови заклеены серебром.

      Играло, различил он сквозь статику, попурри из песен Дилана в исполнении каких-то «Струнных Мелакрино»[9], что ли. Сколько «мальчику» лет – неведомо:

9

«Струнные Мелакрино» (The Melachrino Strings, 1945–1970-е) – оркестр английского музыканта, дирижера и кинокомпозитора Джорджа Мелакрино (1909–1965) в жанре «легкой музыки».