Клад. Алан Черчесов

поздно. Пряча глаза за окошком защитного шлема, терапевт в герметичном скафандре предложил обоих доставить в больницу.

      Они уклонились.

      – Можем сделать укол.

      – Не хотите цветок? – спросила жена. – Экземпляр замечательный. Три в одном: мухоловка, красавец, художник.

      Врач и медбрат отказались.

      – Старайтесь лежать вниз лицом. Так дышать будет проще.

      Жена пошутила:

      – Вниз лицом – это даже привычней.

      – Вызывайте опять, если что.

      Муж хохотнул и закашлялся.

      – А вот смеяться я вам не советую! – буркнул доктор, оставив коробочку ампул.

      Когда вирус почти их убил, супруга сказала:

      – Придется звонить толстяку. Телефончик остался?

      – Сейчас поищу.

      Пират на звонок не ответил.

      А может, мужчине оно примерещилось – и звонок, и внезапная просьба жены, и свое наваждение цветком.

      Чем дальше, тем чаще теряли сознание. Главное – восемь секунд, думал муж, когда еще думал, что думает. Но додумать про восемь секунд он ни разу не смог.

      Было нечем дышать, но они все дышали. И до последнего дня опекали питомца: пульверизатор, пинцет, цокотухи… (Можно уже без перчаток.) Было только неясно, совершалось ли это в воображении иль наяву.

      Когда вирусом были покрошены в месиво легкие, женщина пробормотала:

      – Вот и закончилась наша с тобой невозможка.

      Муж потянулся, чтоб взять ее за руку, и, взлетая над миром, тащил и тащил, сколько мог, за собой. А потом захлебнулся простором и умер.

      Перед смертью жена содрогнулась, открыла глаза, но ничего не увидела: ни цветка, ни лежавшего навзничь холодного мужа, ни оконного света, ни мысли и ни просветления.

      Их избавление было той точкой, в которой история и время сошлись.

      Когда вирус убил злополучных хозяев, Невозможка враспах отворилась узорами глянцевых бабочек, ни одна из которых не ведала в жизни ни истинных крыльев, ни райской тревоги полета.

      Пловдив, 21 июня 2020

      II

      Пять коротких рассказов про очень короткую жизнь

      Остров воздуха

      Вообразите апрель, который лишь пахнет сиренью, но весны с собой не принес. Вообразите полет, который забыл нацепить свои крылья и, взлетев, превратился в падение. Вообразите падение, в котором остался еще хоть какой-то полет – и тогда вы увидите время, в котором сегодня живете: без весны, без надежды, без крыльев. И даже без слез.

Георг Нейм. Руководство по суициду для избранных

      Во сне он летал и, летая, вдруг понял, что все не во сне было лишь подготовкой к полету.

      – Не передумала? – спросил он жену, поняв по лопаткам, что тоже проснулась. Лежала на левом боку и тихонько вязала пальцами время: стежок за стежком рисовала тенью крючки на стене и сочиняла из них зверушек и рожицы. Те и другие были похожи на серые фрески исчезновения.

      – Наоборот. – Она обернулась, подставила губы. Они пахли ночью и легкой, ленивой слезой. – Еще больше надумала. Ближе к трем опять повторилось. Ты не заметил?

      – Я