Чёрный лёд, белые лилии. Ольга Романовна Моисеева

мужик, руки-ноги есть, и что не воюется ему?

      Таня только пожала плечами. Всё это только предстояло выяснить. Топография, или тупография, как её называли они с Валерой, наконец закончилась, и взвод в хорошем расположении духа отправился в общежитие. До увольнения оставалось меньше часа.

      – Девчонки, здесь такое дело, – рассеянно произнесла Рита с тумбочки. – Сегодня в увольнение идут только Ярных и Корабельникова.

      – Что?!

      – Да я сама не в курсе, Калужный только что принёс список, – едва не плача, пробормотала Рита.

      – Так, ты-то чего нюни распустила? Мы сейчас пойдём с ним поговорим сами, – пылая праведным гневом, решительно произнесла Машка. – Уж он у нас попляшет! Так, кстати, что вы думаете по поводу моей записки?

      – Я согласна! Может, он вообще дезертир! – воскликнула обиженно тоненькая и бледная Вика Осипова.

      – Да! Нужно выяснить, что он здесь делает.

      – Согласна! Только где его найти-то?

      – Я слышала, что Мымрину канцелярию будут ремонтировать, так что его поселили на шестом. Ну, первый курс же не набрали, там всё пусто.

      В эту секунду у тумбочки зазвонил телефон, и через пару мгновений Рита сказала:

      – Соловьёва, к тебе мама приехала, с КПП звонили.

      Мама? Что она делает здесь?! Боже, мама приехала. Мама… Она не видела маму почти год: летний отпуск им не дали, потому что ситуация в стране была напряжённая, а из Москвы в Петербург, да ещё и с тремя детьми, мама приезжать часто не могла. Что случилось, если она сорвалась сюда? А дети? А где они жить будут?..

      Для того, чтобы увидеть маму, нужно пойти в увольнение. Для того, чтобы пойти в увольнение, нужно пойти к Калужному.

      – Идите, девчонки. Таня, поможешь заполнить журнал? Я вообще, блин, не понимаю, что писать, – попросила Рита.

      Печально вздохнув и пожав плечами, Таня осталась помочь Ларминой. Воинственно настроенный взвод в полном составе отправился на шестой этаж. Закончили они с журналом довольно быстро, и Таня уже хотела пойти ко всем, но в этот момент девчонки ввалились в дверь сами, расстроенные и, кажется, напуганные.

      – Что случилось? – настороженно спросила Таня, предвидя ответ.

      – Наорал и выгнал, – насупилась Машка. – Сказал, что если ещё придёт кто-нибудь, то он по стенке размажет, – вздохнула она.

      – Я хотела с Мишей сходить погулять, – расстроенно пробормотала Валера, подходя к Тане.

      Таня сжала челюсти. Крики и вопросы ударились об лопатки, когда она резко открыла дверь на лестницу и пошла наверх. Начала торопливо считать ступени: это всегда помогало успокоиться.

      Одна, вторая.

      – Таня, да он наорёт только!

      Шестая, восьмая, десятая, пролёт, двенадцатая…

      Она постучалась громко и как-то зло.

      – Да? – донёсся из-за двери театрально бесстрастный ответ.

      – Разрешите войти, товарищ старший лейтенант? – громко и как-то неестественно сказала она, резко открывая дверь. Лучше уж всё сразу.

      Комната была той же самой, в которой она увидела