Темнота на крыльях птицы. Борис Кривошеев

умирает от яда, подсыпанного в пищу его любимцем Анандой; Махавира погибает от голода, оставленный своим верным учеником в пещере погруженным в медитацию; Заратустру из-за угла убивает его друг и последователь…

      – Подожди, я записываю! – восхитился я, уловив тенденцию.

      – Записывай-записывай! – продолжал Федя с азартом: – Сократа, вполне вероятно, предал не кто иной, как Платон; со смертью самого Платона тоже не все чисто; Иоанна предал Иисус, а самого Иисуса…

      – Подожди, а откуда у тебя все эти сведения? – спросил я.

      – Все оттуда же: регулярные печатные издания, – Федя не любил выдавать свои источники. – И вообще, у меня сложилось такое впечатление, что почти все, кого считали великими учителями или пророками, – все были преданы или убиты ближайшими учениками и вернейшими последователями!

      – Потрясающе глубокое наблюдение, сеньоры! Потрясающе!.

      Мы, скиснув, обернулись. У нас за спинами, естественно, материализовался вездесущий магистр Герцог собственной персоной.

      – Добрый день, – сказал он с неизменной своей учтивостью. – Извините великодушно, что опять вмешиваюсь, но вы, я вижу, далеко продвинулись в своих исследованиях. Весьма впечатляет. А что касается предательств, я вам подкину еще несколько интересных фактов.

      Герцог чуть наклонился вперед и принялся перечислять:

      – Во-первых, Великий Параклит Манес был предан суду царя Бахрама собственным учеником Картиром. Король Артур был предан Ланцелотом, лучшим из своих рыцарей, а Жанна д’Арк – Жилем де Рэ, влюбленным в нее маршалом Франции, который отдал приказ поднять мост, когда Жанна все еще сражалась за пределами крепости. Кроме того, в том же списке: Жак де Моле, Джордано Бруно, Ян Гус и так далее. Все они завершали свою миссию одним – восходили на жертвенный алтарь. И каждый раз их вела туда рука предателя.

      – Вы хотите сказать, что мы правы и это действительно четко отработанная схема, так что ли? – спросил я. – Некий тайный ритуал?

      – Не совсем, – покачал головой Герцог. – Скорее это не ритуал, а метод или способ инициации. Видите ли, сеньоры, даже материалистически настроенные ученые давно заметили, что ни одна идеологическая концепция не обладает собственной жизненной силой, какими бы привлекательными ни были ее постулаты. Чтобы концепция заработала, непременно нужно некое усилие, мощный эмоциональный стимул, иначе никогда не возникнет тот удивительный феномен, который мы называем искренней верой. Массовое сознание не способно опираться на абстракции, оно слишком обусловлено материальной стороной жизни, поэтому для вовлечения в духовную истерию ему нужно нечто трансформирующее, смещающее привычное восприятие в сторону от обыденности. Жертвоприношение – едва ли не единственный способ осуществления этого на практике. Можете поупражняться на досуге и попытаться отыскать хоть одну жизнеспособную идеологию, которая бы утвердилась без человеческих жертв.

      Мы переглянулись, почесали носы и не нашли что сказать в ответ.

      – Послушайте, –