Любовный лабиринт Тонки. Анатолий Анатольевич Воробьев

Милка!

      Она подаёт ему свои руки и… вскрикивает :

      – Ой! Опять.

      – Что, Милка? Что?!

      – Опять моё колено – это сейчас пройдёт.

      Антон кладёт ей на колени руки и гладит их :

      – Ты обопрись на меня, и я тебя сниму. Обними меня, Милка, и держись.

      – Нет. Я – сама… Сейчас…

      Порывом ветра её вдруг качает в сторону, она ахает… и падает в объятия Тонки.

      – Тонка, какой ты смешной! – закрывает ладонями она ему глаза.

      – Вот мы и опять вместе, Милка. Ты всё время попадаешь в мои сети.

      – Мне скоро уезжать… Нужно будет прощаться… А я не умею.

      – А мы расстанемся так, словно завтра увидимся вновь… А встретимся, будто не виделись десять лет!

      Он ставит её на землю и ложится на траву.

      – Да, Тонка, – шепчет она, ложась рядом, – словно завтра увидимся!

      – Поцелуй меня.

      И краснеют от их прикосновения ягоды земляники вокруг, что секунду назад ещё были молочно-зелёными.

      – Заяц! – вскрикивает она, отрываясь от его губ.

      Антон глядит в направлении её руки – из кустов, метрах в тридцати от них, торчат длинные серые уши и подрагивают.

      – Он всё это время там сидел и наблюдал за нами, – шепчет она.

      – Эй, длинноухий! – негромко зовёт Милка.

      Заяц, видимо, понимает, что его раскрыли: он вскакивает, дико таращит глаза… и только короткий пушистый хвост мелькает среди деревьев и кустов.

      … – Тонка, я хочу тебя попросить…

      – О чём, Милка?

      – Не ходи на наш пляж один… Я скоро уеду… Не хочу уезжать! Зачем мне уезжать?!

      – А ты не уезжай!

      – А как же тогда?..Ехать надо. От этого никуда не денешься…

      – А если остаться?

      – А что это изменит? Всё равно ведь расстанемся…

      Окна кафе отсвечивают, дверь приоткрыта, слышна музыка.

      Слева вьётся узенькая тропинка и исчезает в зелени огородов. Они обходят кафе и идут по ней.

      – А вдруг она нас выведет туда, где нас совсем не ждут?

      – Пойдём, – Антон увлекает её за собой.

      По пути им встречается несколько пожилых женщин, Тонка с Милкой молча сходят с дорожки и пропускают их.

      – Тонка, – жмётся она к нему.

      – Всё хорошо, Милка, – обнимает он её за талию.

      Тропинка поворачивает… и перед ними возникает… Чюрлёнис! Среди жёлтых, бурых, коричневых листьев подбирающейся осени его белизна бьёт по глазам, как молния.

      Брови извиваются, шевелюра – будто шапка пены во время бури – назад.

      Случай вывел их к его дому. Но с другой стороны. С чёрного хода. Откуда могут приходить свои или живущие здесь постоянно. Соседи…

      – Милка, я так благодарен тебе, что ты подарила мне Чюрлёниса!..Я бы, конечно, прожил без него, без тебя… А теперь… Кто-то сказал: « Зачем было нужно просыпаться? Так бы и жить неразбуженным»…

      – Мы, как воришки, прокрались в его дом, – улыбается она неуверенно.

      – Мы