Разговор по душам с товарищем Сталиным (сборник). Вячеслав Щепоткин

сестру и не видят в ней женщины.

      Однажды в редакции устроили, по определению Михайлова, «тихий выпивон». Громкие застолья были запрещены под страхом увольнения. Малько за один случай выгнал сразу несколько человек. Но «тихие выпивоны» он отследить не мог. Запирались в кабинетах двое-трое, обычно из одного отдела. Стукали друг о друга донными гранями стаканов – получался глухой булыжный звук (отсюда пошло выражение: «по булыжничку»). Сначала шёпотом, потом громче начиналось «мытьё костей», разумеется, чужих. Наконец, кто-нибудь спохватывался и также тихо расходились, при этом выпучивая на вахтёра глаза, чтоб показать трезвость.

      Казарин уже перешёл из сельхозотдела в отдел промышленности, строительства и транспорта. Там сразу стал своим и через некоторое время после похорон матери его пригласили на «тихий выпивон».

      Обычно Андрея невозможно было споить. Его подругам нравилось: половина компании уже ни мычит, ни телется, кто-то повалился на диван или кровать, а Казарин сидит за столом, перебирает струны и, чем дальше, тем душевней поёт.

      На этот раз, видимо, сказались нервные потрясения последнего времени. Он немного выпил и почувствовал: повело. Не дожидаясь неприятностей, простился и пошёл домой.

      Там была Шурочка. Она недавно пришла из поликлиники, начала готовить ужин. Когда нагнулась, чтобы достать из шкафа посуду, Андрея как будто обожгло дыханием мартеновской печи. Халатик поднялся так высоко, что обнажилось всё, обычно недоступное взгляду. Казарин в два шага оказался рядом, она выпрямилась, повернулась лицом к нему и тугие груди вдавились ему в область солнечного сплетения.

      Шурочка стала жить у него. Но чем дальше, тем меньше оставалось шансов реализовать материно желание. Казалось бы, что ещё нужно исстёганному кнутами жеребцу для спокойной стойловой жизни? Внешне Шурочка была привлекательна. Небольшое круглое лицо, всегда накрученные короткие волосы рыжеватого цвета, светло-зелёные глаза, прямой носик, стройная фигурка.

      Но то одно, то другое в женщине останавливало Андрея. Несколько лет она была вольнонаёмной в Группе советских войск в Германии, тоже медсестрой. А опытный Казарин, сам не раз выбиравший из нескольких женщин в компании именно медичку – за доступность, ни капли не сомневался в том, что через это тело прошло изрядное количество мужчин.

      О тщательно скрываемой опытности говорило и её поведение в постели. Бешенеющий в движениях Андрей видел, как всё сильней расширялись зеленоватые Шурочкины глаза, как выступала из них влажная поволока, вслед за чем через доли секунды всё должно было полететь в обрыв. Однако тут же что-то неуловимое происходило с телом. Оно словно металлизовалось, застывало и опускающиеся на глаза веки стирали влагу кипящей страсти. Заканчивалось всё бесстрастно и как бы с её стороны неумело. Что, видимо, должно было показать целомудренность. Но именно эта фальшивинка вызывала у Андрея отторжение.

      Командировки, разнобойная пульсация редакционной жизни, компании,