Разговор по душам с товарищем Сталиным (сборник). Вячеслав Щепоткин

Андрея с Красновым, Казарин понял: заведующий облздравотделом ждал звонка из редакции.

      – Готовим, Андрей Петрович. Два варианта набросали. Где-нибудь через час пришлём.

      – Нет уж, давайте я сам приеду.

      Он хотел подробно расспросить Краснова, что за чудо-юдо появилось в городе. Да и только ли в областном центре? Тиф ещё знали по книжкам о Гражданской войне. Но холера откуда могла появиться?

      Однако Краснов разрушил все сомнения. Холера. Откуда? Пока не знаем. Есть предположение, что от соседей. Раскопали старое захоронение, 19-го века. Подняли возбудителя. Называется «вибрион». Выявляем контакты, но сразу всех не охватить. Достаточно одной капли воды на посуде, рукопожатия и вы – носитель холеры.

      Казарин инстинктивно развернул ладони, с тревогой глянул на них.

      – А как она проявляется?

      – Жидкий «стул», Андрей Петрович. Непрекращающийся жидкий «стул». Диарея…

      – Понос что ли?

      – Назовите так. Происходит полное обезвоживание организма и человек за короткое время умирает.

      – Ё-моё! А я думал, она осталась в истории, как инквизиция.

      – Вот опять пожаловала. Пришла… из истории. Назвать её мы не можем, но опасность большая. Немедленно вводим карантин. Плохо, что туристов много. Июль, жара, немытые фрукты. Возбудитель – вибрион этот – может быть везде.

      – Как же от неё уберечься? – с нарастающим беспокойством спросил Казарин.

      – Дезинфекция. Воду – только кипячёную. Представляете, Андрей Петрович, жидкий «стул» через каждые пять-десять минут, – с неким злорадством сказал Краснов. – Потом рвота…

      Он искоса посмотрел на лежащую у края стола брошюру. Андрей перехватил его взгляд и понял: заведующий облздравотделом сам только что прочитал о холере в срочно подобранных ему изданиях. Теперь как бы взвешивал: стоит ли заботиться об этом журналисте, раскрывая меры предосторожности. Краснов не любил и одновременно побаивался Казарина. Считал самым ядовитым писакой в газете. По-другому в своём кругу и не называл его. Кажется, только плохое искал этот журналист в областном здравоохранении. После каждой публикации приходилось кого-то наказывать, объясняться в обкоме партии, писать ответы. У Краснова ещё не улеглось раздражение от казаринской статьи «Скорая смерть», напечатанной месяца три назад. Конечно, случай был безобразный. Человек чуть не умер, ожидая приезда скорой помощи. Но как успеть, когда машин не хватает, а вызывают порой по пустякам.

      Теперь, видя растерянность обычно самоуверенного газетчика, заведующий облздравом мстительно наслаждался. Он встал из-за стола; высокий, грузный, как человек, давно бросивший заниматься спортом. Окинул Казарина насмешливым умным взглядом.

      – Рвота, Андрей Петрович… Затем начинаются судороги. Конечности холодеют… Руки-ноги холодные, – ведь температура тела опускается до 34–32 градусов. Близость комы… то есть, финала, выдаёт лицо… Черты лица заостряются, глаза и щёки западают… Язык сухой… Человек не говорит… сипит.

      Андрей напряжённо слушал, отчётливо представляя себе такого человека,