Лея Салье. Алексей Небоходов

было необходимости говорить "нет" напрямую. Достаточно было молча изменить реальность так, чтобы отказ перестал существовать.

      В словах не должно было быть сомнения, не должно было быть эмоций. Если хочется плакать, плачь внутри. Если хочется сказать что—то вслух, подумай, нужно ли это Леониду.

      Лена училась быть правильной.

      Вечером пришли гости. Лена осваивала новую для себя роль. Она услышала их голоса, когда вошла в гостиную. Мужские, ровные, уверенные, наполненные разговором о чём—то важном, но не для неё. Леонид не предупреждал, но предупреждать и не нужно – её место было предопределено.

      Она замерла, но ненадолго. Сделала шаг вперёд, словно подхваченная потоком чужих решений. В доме появились незнакомые люди, но они не оглянулись, не проявили удивления. Она не была гостьей – была чем—то вроде части мебели.

      – У вас есть увлечения? – спросил кто—то, не глядя на неё, скорее из вежливости, чем из любопытства.

      Лена открыла рот, но на секунду замялась. Этот вопрос не был вопросом. Её мнение, её ощущения, её история – всё это не имело значения.

      – Было, – сказала она ровно.

      – Теперь нет?

      – Теперь это неважно.

      Она почувствовала лёгкое движение воздуха от поворота головы Леонида. Значит, он слушает.

      Гость кивнул, больше не проявляя интереса. Разговор мог бы продолжиться, но он уже не касался её.

      Они говорили о недвижимости, политике, делах, в которых не было места таким, как она. Лена молчала, стояла чуть в стороне, слышала каждое слово, но оставалась невидимой.

      Один из мужчин потянулся за бокалом, затем, небрежно взглянув на неё, произнёс:

      – Налей.

      Она знала, что должна сделать, но всё же замерла на мгновение, прежде чем посмотреть на Леонида. Он не подал знака, не выразил ни одобрения, ни запрета. Ожидание повисло в воздухе, превращая её сомнения в ненужную иллюзию выбора. Выбора, которого не существовало.

      Лена наклонилась, взяла бутылку и налила вино, стараясь не задеть края бокала, чтобы не раздалось ни звука.

      – Кажется, наша принцесса хорошо воспитана, – усмехнулся гость.

      Леонид не ответил сразу. Он поднял бокал, посмотрел сквозь тонкое стекло на алую жидкость, сделал глоток, смакуя вкус.

      – Почти, – протянул он. – Но мне нравится процесс.

      После ухода гостей Лена убирала бокалы, расставляла тарелки на поднос, чувствуя, как пустота растекается внутри неё. Эти люди не оставили следа, как не оставляют следов тени, прошедшие по стене.

      Она знала, что он стоит за ней, не издавая ни звука.

      – Ты сделала всё правильно?

      Голос был ленивым, тягучим, словно он уже знал ответ.

      Лена замерла, почувствовав, как мышцы напряглись сами собой. Она понимала, что должна сказать «да», но прежде чем осознала это, губы сами произнесли:

      – Я старалась.

      Откуда взялись эти слова, она не знала. Прозвучали ли они искренне, или это был очередной инстинкт подчинения?

      Леонид