Лея Салье. Алексей Небоходов

маска, которую она никогда раньше не носила. В этих чертах не было ничего знакомого.

      Но самое страшное заключалось в том, что это не вызывало удивления. Она знала – той Лены больше нет.

      Бледное лицо, пустые глаза, впалые скулы, губы, дрожащие так, что она не сразу поняла, открыты они или сжаты. Тёмные тени под глазами делали её чужой, мёртвой. Это было не её лицо. Лена сделала ещё один шаг и поняла окончательно: её больше нет.

      Та Лена, которая мечтала, надеялась, боролась – исчезла. Осталось только это тело, этот сосуд, эта оболочка, которая больше не принадлежала ей.

      Она больше не чувствовала себя человеком, не осознавала себя частью чего—то живого, осмысленного. Мысли рассеивались, теряя чёткость, превращаясь в смутные обрывки, не имеющие начала и конца. Внутри не осталось ни боли, ни гнева, ни страха – лишь тишина, вязкая, всепоглощающая, тянущая её в пустоту.

      Она не знала, что от неё осталось – сознание или лишь механическое движение вперёд. Раз за разом, шаг за шагом. Только звук её шагов, теряющийся в гулкой тишине, был свидетельством того, что она ещё идёт.

      Когда Лена вошла в свою комнату, воздух внутри показался ей удушающе плотным, тяжёлым, наполненным давящей тишиной. Дверь за её спиной закрылась беззвучно, но это движение словно разорвало незримые путы, державшие её на грани оцепенения. Она сделала несколько шагов, но ноги ослабли, не выдержав напряжения последних часов, и она рухнула на колени.

      Рыдания пришли внезапно, без предупреждения, вырываясь рваными, приглушёнными звуками. Она закрыла лицо руками, вдавливая пальцы в кожу, будто надеясь стереть с себя всё, что произошло. Но этого нельзя было стереть. Это было запечатлено в ней, впаяно в кости, в дыхание, в сознание.

      Мысли разрывались между желанием исчезнуть и осознанием, что исчезнуть уже невозможно. Всё, что она когда—то думала о себе, всё, кем она была – это растворилось. У неё не осталось ни прошлого, ни будущего, лишь вязкое настоящее, наполненное страхом и отвращением к самой себе.

      «Как это случилось? Как я оказалась здесь?» – думала она, но даже эти вопросы казались пустыми, бессмысленными. Ответов не существовало. В комнате, как и в её душе, была только тьма.

      Глава 7

      Лена очнулась от липкого ощущения на коже – будто страх, застывший за ночь, оставил след, не смываемый ни временем, ни сознанием. Всё её тело казалось покрытым невидимой плёнкой, как после долгого, мучительного сна, полного кошмаров, от которых невозможно скрыться. Она не двигалась, лежала, вцепившись пальцами в простыню, словно та могла дать ей опору, но ткань под ладонями была влажной от пота, шероховатой, чужой.

      Тишина комнаты была пугающей. Густой, липкой, мёртвой. Ни звука снаружи, ни скрипа половиц, ни шума ветра за окном – ничего, кроме её дыхания, которое казалось каким—то неестественным, чужим. Она хотела открыть глаза, но не могла заставить себя – слишком боялась, что увидит нечто такое, что окончательно сломает её.

      Где она? Вопрос, который в прежние времена