Лея Салье. Алексей Небоходов

неизбежностью. Она смотрела в окно, но не видела ночного пейзажа, потому что внутри неё больше не было образов, только пустота, в которой медленно вращались мысли, сталкиваясь, разбиваясь друг о друга, но не находя выхода.

      В купе находились ещё трое пассажиров, но они существовали отдельно от неё, словно на другом уровне реальности. Напротив сидел тяжело похрапывающий мужчина: от него тянуло смесью алкоголя и пота. В углу устроилась женщина в тёмном капюшоне, свернувшись калачиком, а у двери – молодой парень, который сел позже всех и молча уставился в телефон, не проявляя ни малейшего интереса к окружающему миру. Они были рядом, но в то же время их не было, словно Лена находилась в пустом пространстве, отделённая невидимой стеной, за которую ничего не могло проникнуть.

      Она снова посмотрела на своё отражение в стекле и с неожиданной отстранённостью заметила, как бледно оно выглядит, как остро обозначены скулы, как тёмные круги под глазами делают её чужой даже самой себе. Раньше она никогда не всматривалась в себя так долго, но сейчас не могла отвести взгляда, словно пыталась разглядеть в этом лице что—то, что подскажет, кто она теперь, и есть ли у неё ещё хоть что—то, кроме этой дороги в никуда.

      Мысли метались, сжимались в сгустки тревоги, но внутри, глубже, было что—то неподвижное, застывшее, словно сломанный механизм, который больше не пытался сопротивляться. В какой—то момент в голову закралась мысль – а что, если просто выйти на следующей станции, исчезнуть в толпе, раствориться в каком—нибудь крошечном городке, где никто не знает её имени? Но ответ пришёл мгновенно, холодный, неизбежный, окончательный – некуда.

      Она услышала звук открывающейся двери, резко вздрогнула и обернулась.

      В проёме стоял проводник – мужчина лет пятидесяти, в старом, затёртом форменном пиджаке, с усталым лицом, на котором отражалась привычная скука ночной смены. Он лениво провёл взглядом по пассажирам, затем негромко, без особого интереса произнёс:

      – Билеты проверяем.

      Лена нащупала в кармане сложенный билет, протянула ему, не глядя в глаза.

      – Долго ещё? – спросила она прежде, чем успела себя остановить, потому что на самом деле не хотела знать ответа.

      Проводник мельком глянул на наручные часы, на миг задумался, словно вспоминая расписание, а затем пожал плечами:

      – Часа три.

      Он вернул ей билет, кивнул и двинулся дальше по вагону.

      Она снова осталась одна в этом купе, полном людей, но лишённом их присутствия, в пространстве, где время растекалось, где ночь была бесконечной, а будущее – всё ещё не существовало.

      Поезд замедлил ход. Где—то вдалеке раздался протяжный гудок, но затем состав снова ускорился, унося её всё дальше в неизвестность, которую она пока не могла осознать.

      Она закрыла глаза, но темнота за веками не принесла покоя – лишь тени, блики, обрывки воспоминаний, сны, которые не складывались в цельную картину.

      Мать, сидящая за кухонным столом, выдыхающая