Лея Салье. Алексей Небоходов

что время мало что может с таким человеком. Он двигался медленно, с точностью, в которой не было ни одного лишнего жеста – всё выверено, отточено годами, словно каждый шаг, каждое движение было частью невидимой стратегии, в которой не могло быть случайностей.

      Он был одет в светлую рубашку, чуть расстёгнутую у ворота, а дорогие, но неброские часы мерно отсчитывали секунды на запястье. Их металл был прохладен к коже, но привычен, как любая вещь, которая служит тебе не просто годами, а десятилетиями. Дом, который он создал вокруг себя, был таким же – просторный, строгий, наполненный дорогими вещами, но без показной роскоши: всё здесь говорило о человеке, которому не нужно никому ничего доказывать.

      Леонид знал, что такое деньги, власть, влияние. Он прошёл путь, который не прощает ошибок, научился видеть людей насквозь, особенно женщин. Они всегда были для него отдельной историей. Он никогда не привязывался, не позволял им становиться важными, потому что знал: привязанность – это слабость, а слабость всегда стоит слишком дорого. Он легко находил ключи к их желаниям, легко угадывал, чего они боятся, а чего хотят, и с годами понял, что на самом деле эти вещи мало чем отличаются.

      Он не просто владел телами – он владел мыслями, ждал, пока страх уступит место покорности, а покорность – благодарности. Он никогда не торопился, никогда не действовал грубо, потому что знал: настоящий контроль – это не сила, это терпение, игра, в которой тебе не нужно приказывать, потому что однажды жертва сама сделает то, что ты хочешь, не дожидаясь, пока её попросят.

      Женщины были в его жизни всегда, но он никогда не оставлял возле себя их надолго. Они были разными – молодыми и взрослыми, хрупкими и сильными, боязливыми и дерзкими. Все они, рано или поздно, превращались в одно и то же – в покорное молчание, в безразличные глаза, в пустые слова, которые он больше не хотел слышать. Он знал этот момент, знал, когда пора закончить игру, когда интерес угасал, и знал, что с Леной будет так же, но не сразу, не сейчас.

      Она будет сопротивляться. Ему всегда нравилось наблюдать за этим.

      Леонид допил виски, поставил стакан на стол, чуть сдвинув его пальцами так, чтобы он стоял ровно, и посмотрел в окно. Ночь подходила к концу – Лена уже ехала к нему.

      Он не испытывал волнения, не думал о ней, как о человеке, которому нужно готовить речи или объяснять, зачем она здесь. Он не сомневался в том, что рано или поздно она станет тем, кем он хочет её видеть.

      Её отправили к нему уже сломанную, уже готовую к тому, чтобы принять правила, даже если она сама этого ещё не понимала. Вопрос был только в том, сколько времени это займёт.

      Он знал, какие слова сказать, как встретить её, какую атмосферу создать. Он знал, как дать ей возможность думать, что у неё есть выбор, пока она сама не убедится, что этот выбор – лишь иллюзия.

      Он достал телефон, пролистал список сообщений, нашёл последнее – короткое, без лишних слов:

      "Она скоро будет".

      Леонид улыбнулся, и это была улыбка человека, который уже