Пищевая цепь. Адам Евсеев

со смешной порцией длинных зеленых стручков и куском куриного, предположительно вареного мяса.

      – Что это?

      – Фасоль.

      – Зачем она это ест?

      – Клетчатка.

      – И что?

      – Ты не знаешь? Серьезно? – ухмылка Мерата становится шире и я жду, позволяя насладиться его собственным остроумием. – Ну так, слушай внимательно. Сейчас ты узнаешь величайший мужской секрет их всех, что когда-либо раскрывала эта планета. Готов? В общем, дело вот в чем: женщины и клетчатка…

      Я и правда слушаю внимательно, Мерат не подведет, в конце концов это и правда будет весело.

      Зои

      Тепло и спокойно. Сквозь прорези в синих занавесках виднеются часы. Наверное, сломанные, потому что большая стрелка двигается рывками и стоит лишь моргнуть – прыгает на несколько делений вперед, а иногда и вовсе назад.

      Порой время все же обретает более правильное течение, но каждый раз такие периоды обрываются с появлением аккуратного человека в медицинском халате. Он выглядит столь уверенно и солидно, что никаких сомнений не остается: все хорошо, я в надежных руках.

      И словно по волшебству возникает из его кармана шприц, затем исчезает где-то за границей поля зрения, появляется снова, но уже пустым. А я проваливаюсь в мягкое, ватное облако, едва успевая окинуть взглядом исчезающую белоснежную спину.

      Так происходит и в этот раз, но распорядок событий в последний момент нарушен звонкими шагами и чьим-то голосом.

      – Что ты хотел?

      Занавеска сдвигается в сторону и появляется женщина. Кажется, я видела ее раньше, но в упор не могу вспомнить где. Врач откладывает шприц, оборачивается и упирает руки в бока.

      – Что мне с ней делать?

      – Ты меня спрашиваешь? – не повернув в мою сторону головы, женщина поджимает губы. – Откуда она взялась?

      – Глашатай притащил.

      – Вот и делай, что он сказал.

      – Твою мать, Марьям, если бы все было так просто, я обошелся бы без твоей «помощи». Он не сказал ничего.

      – Ну, значит найди его и спроси. Все, что происходит в этом отделении – твоя ответственность.

      – Не буду я никого искать! Общаться с ними – твоя ответственность.

      – Я даже не знаю, кто ее принес!

      – Твои проблемы.

      На несколько секунд это заставляет женщину задуматься, затем ее лицо светлеет.

      – Вообще-то, нет. Она ведь не в моей койке разлеглась.

      Они долго сверлят друг друга презрительными взглядами.

      – Скину в инкубатор, а если спросят, скажу, что это была твоя идея. – объявляет врач, мерзко ухмыляясь.

      – Только попробуй. – фыркает женщина и через несколько секунд о ней напоминает только удаляющийся цокот каблуков.

      – Сука. – вполголоса бросает врач вслед и тоже исчезает за занавеской.

      «Инкубатор» – лишь этому слову удается проникнуть сквозь окутавшую сознание пелену.