Пищевая цепь. Адам Евсеев

Долгий и кровавый вяло-текущий конфликт? – он безмятежно пожимает плечами и наконец вытирает рот салфеткой.

      – Все, как Они любят.

      Я отворачиваюсь, но Мерат будто и не обратил внимания на проявленную слабость.

      – Казино всегда в выигрыше, ты же знаешь. – отвечает он столь же безмятежно, как и всегда.

      – А что будет делать Альянс?

      – Не знаю. Кричать и плакать, наверное.

      – А Конфедераты?

      – Подольют масла в огонь? Поживем – увидим.

      – Трудно сказать, не знаю, увидим. Да за что тебе вообще платят?

      – Говорю же, я – гений, чьих талантов ты не способна оценить в силу свойственного всем посредственным управленцам узколобия.

      – А может в силу того, что ты ведешь себя, как полный придурок?

      Его лицо становится фальшиво-задумчивым.

      – Тоже вариант. Но это неизбежный побочный эффект моей гениальности. Настоящим талантам умные люди прощают небольшие странности. Бери с них пример!

      Он подмигивает, сминает в кулаке салфетку и прицельно бросает куда-то за спину. Снаряд отскакивает от чьей-то спины. Человек оборачивается и ловит мой взгляд.

      Забыв про еду, Мерат улыбается, сверкает застрявшими между зубами кусочками мяса и наслаждается последними секундами своей жизни.

      Сейчас ему свернут шею, вырвут глазные яблоки и сквозь открывшиеся раны напихают в башку грязных салфеток. А мне попадет просто за то, что была всему этому свидетельницей. Боже, позвольте просто сдохнуть от инсульта…

      Ян падает на диван, касается моего плеча и запускает пальцы в картошку фри.

      – Ну че, как дела? – спрашивает Мерат, не переставая светиться.

      – Спать хочу.

      – А чего не заходишь?

      – Не знал, что ты здесь. Мы только приехали. Что нового?

      – Марьям хочет меня уволить! Говорит, отчеты плохие.

      Ян поворачивает голову.

      – Что!? Нет! Я такого не говорила!

      – Нормальные у него отчеты, расслабься.

      – Как скажешь… Мне пора.

      Пытаюсь протиснуться мимо, но уж слишком низко находятся глаза глашатая, и нет никакого желания делать это спиной. Разворачиваясь, задеваю стол – тот ощутимо шатается и банка с колой едва не падает на колени Яна.

      – Прошу прощения.

      Со спины доносится гнусный хохот Мерата, мое собственное лицо предательски полыхает. Тот фокус с глазами и грязными салфетками… Охотно провернула бы его сама.

      Ян

      – Ты что, реально отчеты пишешь?

      Шаги Марьям стихают за спиной, Мерат кривится и отбрасывает огрызок бургера на стол.

      – Пока большие боссы питаются кровью, наиболее бесполезные из их прихвостней самоудовлетворяются отчетами и прочей херней. Но я, брат, – он вдруг ухмыляется, – Могу накормить всех. Я, знаешь ли, заправский кашевар.

      Он запрокидывает голову и ухмылка взрывается негромким, но заразительным смехом. Мне полагается ответить тем же.

      Мерат сопротивлялся