Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов. Сборник

послушаем, – приказал Борок.

      Выехал Шогонтыж вперед войска, настроил балалайку и запел:

      – В ясный вечер, когда солнце уходит спать, целует оно высокие снеговые горы, целует вершину леса…

      «Спите до утра, когда я вас поцелуем разбужу», – говорит солнце горам и лесу.

      А при дороге лежит камень небольшой серый и пылью покрытый, и не целует его солнце ни утром, ни вечером, и только в полдень жжет его…

      И, не докончив песни, Шогонтыж взмахнул балалайкой и ударил ею об луку седла, и тихой жалобой зазвенели струны.

      Швырнул на дорогу разбитую балалайку и проговорил, обращаясь к князю:

      – Не могу больше петь, князь. Тут, – указал он на свою грудь, – много красивых песен сложилось, но слаб мой язык, не в силах он передать их, а моя балалайка… она совсем-совсем отказалась служить мне…

      Взглянул князь на Шогонтыжа, недоумевающе пожал плечами и не сказал ничего.

      Тихонько отъехал Шогонтыж в сторону и был молчалив и угрюм по-прежнему.

      Абадзехи ожидали кабардинцев в горах: в узком ущелье они устроили из бревен и камней прочный и высокий завал и засели за ним. По обе стороны ущелья, как две стены, стояли высокие скалы, и трудно было взобраться на них, чтобы потом напасть на абадзехов.

      И князь Борок сразу понял, что много погибнет его воинов, прежде чем враг будет выбит из засады, и созвал он совет из опытных в военном деле джигитов, чтобы обсудить план сражения.

      И долго длился совет.

      Вдруг громкий крик пронесся по ущелью, и увидели кабардинцы: на скале, над самым завалом, стоял с обнаженной шашкой в руке Шогонтыж.

      Абадзехи подняли вверх копья и готовились принять его на них.

      Взмахнул Шогонтыж шашкой, бросился вниз и повис на копьях. И кровью истекая, громко крикнул он князю:

      – Борок! Всю жизнь я был ниже всех, а теперь, смотри, как высоко вырос!

      Умер он, и сбросили абадзехи его труп за завал.

      Кабардинцы, прикрывшись щитами от летевших в них стрел, с большим трудом унесли его в свой лагерь.

      Посмотрел князь на окровавленное и истерзанное тело маленького человека и проговорил, покачивая головой:

      – Ну кто бы мог ожидать от Шогонтыжа того, что он сделал?

      И никто не знал и понять не мог никто, что заставило трусливого Шогонтыжа искать смерти на копьях абадзехов.

      Полной неудачей окончился поход князя: не в силах он был овладеть завалом и, потеряв немало воинов убитыми и ранеными, возвратился в свой аул.

      Привез он с собой тело Шогонтыжа, похоронил за аулом в степи и на могиле курган высокий насыпать приказал.

      Красавица Санах узнала, какою смертью погиб Шогонтыж, задумалась было, но потом рассмеялась.

      – Какой он смешной человек был, – проговорила она и ни разу на могилу его не пришла.

      Да и зачем ей было приходить, если Шогонтыж совсем-совсем чужой был для нее?

      А старая ведьма Аминат, кряхтя и охая, взобралась на курган.

      – Хм… хм… – усмехнулась она и проговорила: – По-моему вышло!

      И до глубокой ночи просидела она на кургане, думая о чем-то.

      Кто знает, о чем