Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов. Сборник

пас лошадей, людей мало видел.

      – Хм… Счастье, – усмехнулась старуха. – Все ищут его, а никто не знает, в чем оно?

      И кряхтя поднялась она, подошла к ручью, зачерпнула из него горсть воды и куда-то плеснула ее.

      И вдруг увидел Алегеко, что далеко-далеко в степи огонек засветился и быстро разгорался, пока не превратился в громадный пожар.

      Языки пламени поднимались высоко и лизали черное небо. А вокруг Алегеко стояла глухая и темная ночь, такая темная, что и звезд не видно было. И сразу потух пожар, и там, где он только что бушевал, было ясно, как днем: видно было синее небо над степью, и солнце светило, а в степи стоял громадный город, обнесенный зубчатой стеной.

      За стеной видны были высокие и белые минареты. По дороге множество войска конного и пешего направлялось в город, а навстречу ему из города поспешно вышло другое войско. И вот оба войска сошлись, и начался бой. И уже недалеко в степи происходил бой, а на другом берегу ручья, и среди воинов Алегеко хорошо заметил одного, который яростно рубил направо-налево. И показалось ему, что он видел этого воина, знает его.

      – Да ведь это – я!

      И не стало вдруг ни войска, ни степи, ни города. И увидел Алегеко обширную городскую площадь, всю залитую яркими солнечными лучами. Народом наполнилась она, а кому места на ней не хватило, так на крыши домов, на деревья взобрался. Заколыхалась, расступилась толпа, и показался тот самый воин, который так храбро дрался около городских стен. И цепи висели на нем, и стража окружала его.

      – Это – я? – опять воскликнул Алегеко и закрыл глаза, а когда он снова открыл их, то уже не было видения, кругом стояла ночная темь, степь спала, вверху блестели звезды.

      Осмотрелся Алегеко; старухи не было около него.

      И поражен был виденным Алегеко.

      – Что же это было: сон или же все наяву я видел? – прошептал он и не спал до утра.

      В богатом ауле на Малке князь устроил народный праздник по случаю женитьбы своего сына.

      На степной равнине, за аулом, собрался народ, расселся в большой круг и пил бузу, которую княжеские холопы разносили в деревянных ведрах, ел баранину, которую рабы варили в котлах, жарили на вертелах.

      И от хмельной бузы языки развязались, и народ прославлял добродетели своего князя и сына его.

      Князь тут же находился: на разосланных коврах сидел с гостями – с князьями и узденями соседних аулов, круговой чинак крепкой бузы ходил из рук в руки.

      После пира начались танцы, скачки, борьба и стрельба из винтовок.

      Немало молодых джигитов съехалось показать свою удаль.

      Алегеко со своим конем в стороне стоял, и никто на него внимания не обращал.

      Началась стрельба в цель, и лучшим стрелком оказался Джантемир, племянник князя; он на всем скаку лошади пробивал пулей шапку, повешенную на высоком шесте.

      Стал он вызывать желающих состязаться с ним.

      Выступил вперед Алегеко.

      Джантемир посмотрел на него, на его бедную одежду, чуть-чуть усмехнулся.

      – Что же, – сказал он ему, – садись на коня, скачи и стреляй в шапку.

      – Нет, – ответил Алегеко, – в шапку попасть не трудно,