Ультрафен. Александр Леонидович Миронов

попожжа.

      Чувствовалось, что Галимханов не терял в себе уверенности, которая больше походила на бесшабашность.

      4

      Феоктистов сбежал со ступенек крыльца и открыл дверцу ПМГ.

      – Вперед, Коля! В сангородок.

      Машина прошла по улице Горького, затем свернула на Мира. Проехав минут пять, пересекла Восточную улицу и нырнула в проулок между приземистыми одноэтажными коттеджами поселка Северный и из него вывернула на площадку перед сангородком. Перескочив трамвайную линию, остановилась на площадке у поликлиники среди легковых автомобилей.

      – Жди, Коля, я скоро.

      – Толя, Толя, – водитель постучал ногтем по стеклышку часов на руке.

      Феоктистов согласно кивнул: понимаю, – и захлопнул дверцу. Направился к металлической калитке. Поднырнул под верхнюю грань и пошёл по тропинке зеленого газон к приёмному отделению.

      Анатолий был раздражен, шагал быстро. Его разбирало недоумение: ну почему прокуратура? У них что, больше заняться нечем? А перед глазами стояла ухмылочка Галимханова. Уж больно что-то Галимка смел, самоуверен. Ну, ладно, посмотрим. Посмотрим в одиннадцать часов, как он будет изворачиваться? Давим на психику!..

      Бердюгин встретил Анатолия радушно.

      – А, Анатолий Максимович! – подался он на встречу.

      – Здравствуйте, Игорь Васильевич! – пожал доктору руку.

      – Пришли продолжить сеанс с обваренным?

      – Не только…

      – Что же еще? Да вы присаживайтесь.

      Феоктистов подсел к столу.

      – Игорь Васильевич, у меня сложность возникла.

      – Какая же?

      – Служебного характера… У меня забирают дело по медвытрезвителю и передают прокуратуре.

      – Отчего же? – забеспокоился Бердюгин.

      – Тут, похоже, – это мое сугубо личное, интуитивное предчувствие, – этим делом кто-то заинтересовался лично, или подключены заинтересованные лица с чьей-то стороны… Скажем, со стороны подозреваемых. Мне же осталось последнее – допросить Галимханова. Сегодня я запланировал с ним и прочими, провести последнюю беседу, допрос, если хотите. Но, как факт, официального следственного заключения по этому делу я дать не смогу. Вернее, могу, и будет, но не подтвержденное судебным постановлением. Дело будет инициировано прокуратурой. Конечно, копии судебного решения я получу, через ту же Мáлину. Но как мы сможем потом это увязать с ультрафеном?

      Бердюгин в задумчивости поджал губы и пальцем почесал переносицу.

      – Но… – Феоктистов сделал паузу, как бы призывая доктора к вниманию. – Мне думается, Игорь Васильевич, не все потеряно.

      – То есть?

      – У меня есть предложение. Только не спешите опротестовывать, выслушайте. Я предлагаю подключить к нашему эксперименту Мáлину? Я ей передаю дело.

      Игорь Васильевич нахмурился.

      – Ну… Полагаю, преждевременно.

      – Ладно, подумайте. А сейчас продолжим эксперимент.

      – Хорошо, – сказал Бердюгин и поднялся.

      В холодильнике Феоктистов навёл прибор вначале на обваренного. Над ним было серебристое